Ночной источник (18+)

Страница на фикбуке

***

 Тиха японская ночь… Ха. На самом деле, не очень-то она и тиха. Пусть сейчас на дворе и кромешная темнота, но здесь, на источниках высоко в горах, кипит жизнь. Свежий ночной воздух пронзают трели цикад и сверчков, мяукает кошка на крыше, где-то в траве копошатся мыши. Вокруг кроме деревянного здания горячих источников, ни единой постройки на многие-многие километры — только рисовые поля, грунтовые дороги и дикие леса. Всё это щедро освещает полная луна. В её тусклом свете мир кажется призрачным, словно это не реальность, а пугающе детальный сон.

 Вдыхаю воздух полной грудью. Ещё слегка пахнет дымом после недавнего праздника. О, тут отмечали целой толпой, и я в том числе. Пили, танцевали, веселились. Запах шел от углей во дворе, которые так до конца и не потушили. Кроме того, в том самом дворе стояла будка, а в ней дремал чутким сном пес хозяйки источников. В самом здании слышались только звуки храпа и сопение гостей. Идеально.

 Что ж, давайте я объясню, почему слышу каждый шорох. Моё тело не совсе… Ладно! Кого я обманываю? Совсем не обычное! Я понял это ещё год назад, во времена тренировок с Томоко (эх, я бы многое отдал, чтобы жить с ней как пара!). Я сильнее, выносливее и быстрее простых людей. Но это не дар, а самое натуральное проклятие. Я — инкуб. Это как суккуб, только наоборот — демон, что охотится на женщин. Название дал себе сам, когда заметил, во что превращаюсь. Моему телу необходимо женское тепло, как человеку — кислород. Не занимайся я сексом хотя бы раз в месяц, то вполне могу и умереть. Как я это выяснил? А просто -следил за своим здоровьем. Как фармацевт с медицинским образованием, я подметил, что без секса моё тело быстро атрофируется: падает температура, угнетается сознание, мышцы сводит судорога. Все симптомы тут же исчезали, стоило только очередной раз переспать с Томоко. Мы стали близки, но из-за обстоятельств моей паранормальной физиологии нам не суждено быть вместе.

 С каждым разом, занимаясь любовью, я вытягиваю из девушки часть её жизненных сил. Этот горячий поток наполняет всё тело легкостью, разум — наслаждением, а жизнь — смыслом. Небольшую часть. Но если делать это часто… Томо. Моя любимая Томо. Она слабела с каждым днем, пока однажды чаша весов, на которой было её здоровье, не перевесила мой жалкий эгоизм. Я разобрался в себе. Разобрался, откуда шли мои психологические проблемы. Я — ненормальный. Своего рода — аномалия на теле человечества.

 Сейчас я покинул свой дом, перебиваясь то тут, то там. Официально, устроившись медицинским представителем фармакологической компании, колешу по миру. Притворяюсь обычным человеком, благо вполне контролирую своих «тараканов». Живу, удовлетворяя свою жажду, подобно дикому зверю. Положа руку на сердце, я недалеко от него ушел… Прыжок. С ветки дерева, на крышу, с крыши во двор. Легкая, едва слышная поступь. В будке глухо заворчала собака, высовывая наружу любопытный нос, но тут же заскулила и пугливо спряталась поглубже. Животные. Единственные, кого мне никак не обмануть. Собаки, кошки, даже морские свинки (было дело) боятся меня как огня. Как огромного, разумного… зверя.

 Уже давно меня совсем не терзают муки совести. Во-первых, я никого не калечу и никому не врежу, а во-вторых, не оставляю никаких следов. Даже сами «жертвы» не догадываются, что с ними произошло… Черт, я делаю это не только ради удовольствия, а чтобы банально не сдохнуть! Простые отношения мне не подходят. Природа дремлющего внутри чудовища требует насилия. Требует добычи. Так. Не эта дверь. Тут храпят вонючие мужики. И не эта. И не эта. Да где же, блин! Подо мной не скрипит ни одна половица. Не мудрено: на мне только хлопковая рубашка и легкие штаны, даже обуви нет. На лице только тряпичная маска, закрывающая нижнюю половину. Понаставят везде камер! Ради перестраховки, приличному демону приходится изгаляться, как какому-то вшивому воришке! О. Вот. Бинго! Небольшая комнатка, залитая лунным светом, а в ней всего одна девушка, на которую я положил глаз ещё днем. Ну, как — глаз: она, конечно, красавица, но я выбираю по запаху.

 Полные жизненных сил молодые самки манят своим ароматом. Да и та небольшая часть человека, что во мне осталась, считает, что такие легче переносят роль жертвы. Я так и не выяснил, поглощаю ли только энергию, или мне нужны ещё и химические вещества, передающиеся при поцелуях и… не только. Просто следую зову инстинктов.

 Медленно закрываю за собой дверь. Всё же прикольные эти дома в восточном стиле: ползущие вбок легкие дверцы почти не шумят, да и вряд ли их шума хватит разбудить основательно набравшуюся девушку. Спит на спине, в подпоясанном халате, прямо на расстеленном на полу футоне. Не знаю даже, как её зовут, помню только, что она переводила нам с японского на русский и наоборот. Лет под двадцать семь на вид, но с этими азиатками и не угадаешь, они иногда и в сорок выглядят как школьницы. Длинноволосая шатенка с третьим размером. Запах… Он просто сводит с ума. Она успела принять ванну и смыть косметику, но стоило ей поддаться опьянению и прилечь, как летняя жара сделала своё черное дело. Девушка просто источала запах свежего пота. Это миф, что пот воняет. Пот воняет, только если его долго не мыть. Ещё на тренировках я провожал носом каждую девушку, за которой следовал этот легкий шлейф одурманивающего запаха.

 Я подкрадывался на четвереньках, перетекая из одного положения в другое, гибкий, словно кот, и, в принципе, я здесь для того же, зачем коты ходят по кошкам. Девушка тихо застонала, её ресницы едва заметно дрогнули. Свет нигде не горел, но моим аномальным глазам хватит и парочки лунных лучей, что падают в приоткрытое окно.

 Склоняюсь над пухлыми губками, аккуратно придерживая её голову. Осоловевшие от выпивки глаза открываются, и, прежде чем она успевает что-либо понять, я прижимаю её к постели и впиваюсь в мягкие губы. Рот наполняется посторонними горько-сладкими привкусами. Мои слюнные железы могут вырабатывать как сильнейший по своим эффектам афродизиак, так и парализующие, и даже транквилизирующие яды. Ушло немало времени, прежде чем я научился контролировать ВСЕ мои способности. Прости, девочка, у тебя ни шанса… Возбуждающее и снотворное в равных количествах.

 — N-n-nani? — начала лепетать ещё не полностью проснувшаяся девушка.
 — Т-с-с-ш. Оясуми, — ловлю её взгляд, и импульс легкого гипноза поражает наповал. Глубокий голос окончательно очаровывает её. Девочка удивленно выдыхает, воздействие погружает беднягу в омут сна. Глаза прелестницы закатились, а только-только начавшее сопротивляться тело податливо обмякло в руках, подобно теплому тесту, которое можно мять как угодно.
 — А-а-а? — протянула она, роняя голову на подушку и окончательно теряя сознание.

 Так. Прислушаться. Вроде никого не разбудил в соседних комнатах. Путь все гости основательно нажрались, но лишний раз светиться не хочется, а на маскировку способностями много ограничений, да и сил жрет, как пылесос. Глупо идти на риск, если потеряешь больше, чем приобретешь. Осталось только подождать, когда моя слюна сделает добычу беспомощной. Гипноз я пока не очень освоил, и могу только отправить её похрапеть на несколько минут. Достаточно, чтобы подействовал природный транквилизатор. Блин, во рту привкус алкоголя! Сколько вы вылакали, барышня?

 — А ведь первое время я чувствовал себя той ещё тварью… — тихо шепчу, ослабляя пояс её халата и слегка распахивая его сверху и снизу. Груди девушки размеренно вздымаются в такт глубокому дыханию, и какого фига ты спишь в лифчике? Кожа девичьих бедер тоже слегка влажная от пота, плюс начинает действовать слюна, и соня скоро намокнет, как сучка во время течки. Провожу подушечками пальцев по внутренней поверхности ее ножек. Тепло, мягко, влажно. Язык касается руки, слизывая эту влагу. Черт, никак не привыкну — крышу сносит. Сидящий внутри монстр требовательно просит перестать страдать фигней и яростно бьет по клетке чле… кхм… лапами! Ла-па-ми. Черное кружевное белье смотрится на ней прелестно, но — долой. Первыми я стягиваю трусики, замечая на них продолговатое влажное пятнышко. Запах бьет в нос, норовя смыть остатки самоконтроля. Хоть совсем не дыши! Сейчас зарычу и натурально наброшусь. Пришлось даже больно прикусить губу, чтобы прийти в себя.

 — Хмм. А тут внизу ты брюнетка. Колись, какую прическу из двух ты красишь? — мой тихий голос переливается, как бархат. Будь она в сознании, то инфразвук заставил бы девушку покрыться мурашками и дрожать от возбуждения. Ничего не могу с этим поделать, в такие моменты его тембр напоминает озвучку дамских романов.

 Глажу руками плоский живот, постепенно спускаясь ниже, мягкие волосы между сочных ножек. Попутно отодвигаю мешающую ткань. По руке пробегает дрожь возбуждения, отдаваясь эхом во всем теле. Жарко. Снимаю с себя рубашку, штаны, следом бросая на пол белье. Член давно стоял колом, но я не спешил. Сейчас, когда есть возможность насладиться, зачем портить себе удовольствие? Иногда я делал всё за пару минут (когда жажда брала верх), но если есть возможность тихо насладиться вином, смакуя каждую каплю, то кто будет опрокидывать в себя сразу бокал?

 — Не бойся, девочка. Я тебя не обижу, — шепчу прямо в ушко, склонившись над ним и облизывая кончиком языка. Длинные волосы девушки рассыпались по полуобнаженным плечам и подушке, на щеках легкий румянец, веки подрагивают. Мягко пропускаю локоны между пальцев. — Извини, что так бесцеремонен. Ты всё равно утром ничего не вспомнишь, а пока… поделись… своим теплом.

 Убираю с её лица парочку непослушных прядей. Оно такое умиротворенное, с легкой улыбкой. От дурмана ей всю ночь будут снится сладкие сны. Транквилизатор держит её в царстве Морфея, а афродизиак делает тело чувствительным. Вот такой вот парадокс. Она спит, но каждый сантиметр её великолепного тела возбужден и готов принять меня.

 Первым делом я целую её мягкие сонные губы. Еще сохранившие нотки не до конца смытой помады такие податливые и горячие. Язык легко раздвигает их, проникая глубже. Одной рукой я слегка надавливаю пальцами на щеки девушки, чтобы приоткрыть её рот. Теперь ничего не мешает моему языку обвивать и играть с её неподвижным слюнявым язычком. Второй рукой я сцепил свои пальцы с кистью девушки, сжав ладонь нежно, но решительно, как давний любовник. Она не может напрячь ни одну конечность — снотворное не позволит. Сейчас моя слюна уже не содержит химии, и я могу целовать девчонку часами, чем, собственно, и собираюсь заняться. Обожаю целоваться. В поцелуе открывается истинная близость. Теплота окутывает всё тело, пока я ласкаю её губы своими.

 Оторвался. Теплое дыхание девушки обжигает меня. Внизу живота пульсирует и даже начинает побаливать от перенапряжения. Потерпи, никуда эта киска от нас не денется. Тихое сопение возбуждает. Я нащупываю застежку лифчика и мгновенно справляюсь с ней. Опыт, сучка! Помню, первый раз долго возился. Жертва слегка шевельнулась и застонала — бывает, в конце концов, я ввел ей снотворное, а не наркоз в большом количестве: это может быть опасно, а я никогда не причиняю вреда девушкам. Просто очень глубокий сон. Голова её упала набок. Из приоткрытого рта сонной малышки побежала тонкая струйка слюны, которую я тут же слизнул.

 — Нельзя пропадать ценному ресурсу. Ты согласна? — ответом мне было молчаливое посапывание. Окончательно освободив её тело от халата, я сел сам и усадил её спиной к себе на колени. Приятная тяжесть мягкой попки тут же предательски навалилась на мои ноги, и неспешный сладкий секс вполне мог превратиться в грубый, банальный трах. Придет ещё время, а пока…

 Чтобы она не упала, пришлось слегка отклонить свой корпус назад и уложить её спиной на себя. Спящая девушка безвольно висела. Мягкая, теплая. Положив ладонь на её вспотевший лоб, я потянул его на себя. Голова запрокинулась, и передо мной снова было красивое лицо, с маняще приоткрытыми губами. Лунный свет превращал гладкую кожу малышки в настоящее произведение искусства. Ровный ряд белых зубов и темный проем рта возбуждали. Как жаль, что ты сейчас крепко дремлешь, и не можешь как следует воспользоваться своим великолепным ротиком! Ничего. Когда-нибудь я полностью разберусь в гипнозе и тогда основательно наслажусь ласками от милых девушек.

 Поймав двумя пальцами пролетающего мимо её шеи комара, я незамедлительно отправил его в комариный ад. Моя добыча! Снова взяв в плен ещё влажные после прошлого поцелуя губы, я буквально впился в них, наслаждаясь каждой частицей ласкового тепла, каждым её вздохом, каждой капелькой слюны. Как же она приятно пахнет, от кончика макушки и до пят! Так бы и съел.

 — Давай сделаем тебя ещё более чувствительной, — прошептал я, ловя тепло её дыхания. Слюна во рту становится до одури приторной (хоть химия моего тела не действует на меня, но её вкус всё равно ощущаю). Смочив пальцы слегка фосфоресцирующей розовым светом слюной, я опустил руку между ног барышни, отыскивая самое нежное место. Круговыми движениями мои руки наносили коктейль на ей губы и клитор. Остатками мощнейшего возбуждающего, сохранившимися на языке, я с большим удовольствием облизал соски беспомощной девушки. Вещество быстро впитывалось в кожу, заставляя их набухать на глазах. Что уж говорить про слизистые? Когда я вынимал пальцы, между ними и разгоряченным влагалищем повис тягучий мостик из густой смазки. Спящая девушка слегка застонала.

 Смотрю на свои пальцы, сдавленно сглатывая подступившую к горлу слюну. Нельзя! Если я попробую сейчас ЭТО, то точно слечу с тормозов! Или все же… только самым кончиком языка, я же не совсем животное? Одну единственную, густую, блестящую в лунном свете каплю… Блин! Стоило только облизнуть указательный палец, как тело бросило в жар, дыхание сбилось, а сердце застучало, как чертов пулемет. Руки сами собой начинают массировать её груди. Какие мягкие и нежные, пальцы буквально утопают, лаская влажную от пота кожу! Кончиками пальцев уделяю особое внимание соскам, а носом утыкаюсь в благоухающие волосы. Она сдавленно ойкнула, когда я надавил сильнее. Инстинкты велели кусать, оставлять засосы, напористо вгонять окаменевший от напряжения член в её сонную девочку, раз за разом, раз за разом, раз за разом! Не прерываясь ни на миг, задыхаясь, но не сбивая темп! Всю ночь!

 — Прости, малышка, но пора тебе отдаться полностью, — укладываю её на спину, требовательно раздвигая расслабленные ножки. Дыхание сони тоже участилось. Афродизиак превратил её девочку и соски в суперчувствительные эрогенные зоны. Будь она в сознании, то кончила бы от одного только поглаживания клитора или сосания груди.

 Крепко обнимаю. Между нами самый плотный контакт. Кожа к коже. Рот ко рту. Целую губами нежную шею, не пропуская ни сантиметра бархатной поверхности, слизывая каждую капельку пота. Хорошо, что на дворе сейчас жарко! Просто нектар! Провожу языком по ложбинке между грудей, высунув его до предела, и прижимая широкой частью как можно плотнее. Слюна стекает по нему, делая кожу ещё более нежной. Зарываюсь между шикарных грудей, руками прижимаю их ближе. Глубокий вдох, затем выдох. Ниже. Путешествие языка по животу сопровождается массирующими движениями пальцев. Сделать круг возле пупка, ещё один, нырнуть ненадолго. Небольшая пауза. Плоский мягкий животик девушки то приподнимается, то опускается от дыхания. Её тепло, вкус, запах, окончательно окутывают сознание.

 — Сейчас попробуем напрямую, — я очень близко. Придерживаю её бедра руками. От моего дыхания колышутся небольшие волоски на её лобке. Специально не бреет? Может, знай она, что её ночью во сне будут любить, прошлась бы там эпилятором. Улыбка растянула губы. Да и так неплохо, после ванны запах стоит просто умопомрачительный. На волосках же феромоны собираются, а мой нос не хуже собачьего чует такие вещи.
 Сосредотачиваюсь, и слюна снова светится ярко-розовым светом. Указательный и средний палец складываются в букву V, раздвигая половые губы и обнажая мягкую плоть. Кап. Длинная густая капля слюны первой падает в её лоно, а следом туда опускается светящийся язык. Гибкий и влажный, он буквально ввинчивается в неё, ритмично заполняя всё пересыщенной жидкостью. От её воздействия сонная девочка мокнет, неосознанно выделяя смазку. Тело чувствует, хоть разум и погружен в объятия дурмана.

 Не останавливаясь, прерываясь только, чтобы судорожно вздохнуть, ощущая, как тонкие волоски щекочут ноздри, я продолжал пить её, словно безумный, слизывая выделяемый нектар без остатка и не забывая уделять внимание набухшему клитору. Девушка вспотела. Я чувствовал, как просто влажная кожа её бедер, на которых лежали мои руки, покрывается каплями. Как её ноги, на моих плечах коротко подрагивают. Как она стонет, не в силах ни прийти в себя, ни хотя бы кончить. Сладкая пытка.

 Поднимаюсь на колени, выпрямляя спину, по которой маршируют мурашки и градом течет пот. Хватаю руками лодыжки девушки, легко приподнимая их. Такие аккуратные, нежные, с педикюром. Приятного аппетита! Язык и пальцы нападают на изящные лапки сони одновременно. Пока мои руки, вполне способные согнуть лом, ласково массируют её пятки, язык играет с пальчиками, облизывая их и посасывая. Тудум-тудум. Стук сердца разносится в ночной тишине. Кожа на её ногах становится красно-розовой от бешеной концентрации возбуждающих веществ.

 — Представляю, какие они сейчас чувствительные, — беру в рот большой палец её ноги, не отрываясь глядя на лицо спящей. С каждым движением языка по обнаженной коже лицо выключенной дамочки слегка меняется. Веки дрожат, губы делают судорожные вздохи. Пора!

 Самый волнительный момент. Я раздвигаю белоснежные в лунном свете ножки, с темным треугольником волос посередине. Между ними девочка бессовестно течет, даже на постели уже мокрое пятно от струйки смазки, спускающейся между ног. Вхожу. Не приходится даже придерживать член рукой, настолько мощная эрекция. Да и обработанная слюной девочка сдалась без боя. Как удобно, когда девушка обильно намокла! Член проскользнул внутрь, как раскаленный нож в теплое масло. Она тихо пискнула, приоткрыв веки, под которыми оказались закаченные наверх глаза. Я закусил нижнюю губу и напрягся, чтобы не кончить тут же на месте. Боясь пошевельнуться, делаю первый вздох. Ароматы в воздухе витают препохабнейшие.

 Первая фрикция, медленно, постепенно. Горячий и напряженный член раздвигает податливые, обильно увлажненные складки. Плавное движение. Ещё одно. И ещё. Наращиваю темп, аккуратно придерживая одной рукой её ногу у себя под боком, а второй подхватив мадам под талией. Касаться! Каждым сантиметром касаться её теплого тела! Лечь сверху, чтобы её мягкие груди прижались к моим мышцами. Дышать напротив её приоткрытого рта, чтобы теплое дыхание сонной девицы ловили мои легкие. Целовать нежные губы и шею, не прекращая двигать тазом. Мои зубы сомкнулись на мочке её ушка, слегка покусывая его. Девушка уже натурально стонала. Из приоткрытых губ, с каждым моим толчком, вырывался её сладкий вздох. Она немного выгнула спину, а хрупкие кисти схватили одеяло. Её девочка сжимала меня, ласково и нежно обхватывая в своих влажных объятиях. Возбуждающего афродизиака оказалось многовато. Она почти проснулась.

 — Надо же! Нет-нет, тебе нельзя приходить в себя. Баиньки, — рот наполняется горьковатым привкусом, я приподнимаю её голову, и разбавленная снотворным слюна попадает прямо в горло девчонки. Через минуту, она сладко сопит как младенец. — Фух.

 Следующие полчаса я с наслаждением вылизывал каждый сантиметр её тела. Изящные ключицы, мягкие груди, такие мокрые и нежные, особенно внизу. Ноги и бедра, упругие, но все равно по-женски податливые, особенно там, где они переходят в талию. Шикарно. Девочка определенно следит за собой. Спорт, диета — все дела. Язык прошелся даже по подмышкам. Совершенно гладким, без единого волоска. Значит, лобок она не бреет специально. Азиатки… Ладно, я что-то совсем забыл о времени. Надо, наконец, разрядиться и бежать.

 — Не думаю, что ты хочешь забеременеть непонятно от кого, так что я зайду через задние ворота. Ты не против? — вместо ответа она громко всхрапнула. Ну да. Теперь транквилизирующий эффект многократно сильнее. Девушка в полном нокауте до самого утра.

 Переворачиваю её на живот, постелив под бедра свернутое в рулон одеяло, чтобы сонная попка оказалась задранной к верху. Картина довольно милая. Полумрак комнаты в восточном стиле — и лежащая с раскинутыми руками посапывающая девочка, призывно манящая попой. Из открытого рта на одеяло капала слюна. Она почти не контролирует себя, как бы не описалась. Хотя, пусть. Утром многое можно списать на пьяный угар. Обожаю молодых пьяных баб. В порыве чувств, я сжал одну из её ягодиц. Пальцы просто пели от наслаждения. Так, раздвинем их. Вот она, цель. Если кончу сюда, то ничего страшного. Наоборот, моя сперма тоже содержит особые компоненты. Блядь, только что подумал… да я ходячий склад наркоты!

 — Немножко смажем, — слюна во рту густеет, пересыщаясь муцином и прочими веществами. Даже обычную слюну вполне можно использовать как смазку. Моя же сейчас не хуже силиконовой и пахнет цветами. Ещё один побочный эффект. Хорошо хоть эта не светится. Небольшое количество прозрачного геля опускается на мою руку. Пальцами я аккуратно смазываю попку девушки по краям, а затем проникаю глубже.

 Удобно пристроившись сзади, я стал медленно напирать. Расслабленная транквилизатором, обильно смазанная попка не сопротивлялась, и головка легко проникла в анус. Хорошо. Узко. Тепло. Начинаю потихоньку двигаться, склоняясь над шеей девушки и вдыхая аромат её пота и волос. Руками поддерживаю её, прижимая к себе, попутно изучая пальцами прижатую к постели приятную грудь. Кайф. Вгонять его раз за разом, в мягкую и податливую плоть. Сперва было узковато, но скоро стало совсем хорошо. Я сжимал челюсти и шипел сквозь зубы, стараясь ещё немного оттянуть кульминацию, но тщетно.

 Оргазм прошелся по телу электрической судорогой, спазм за спазмом наполняя девочку моей спермой. Я всадил член до конца, уткнулся в её волосы и пытался не сойти с ума от наслаждения. Импульс за импульсом. Дышалось тяжело. Одна моя рука лежала на её животе, а вторая держала за плечо. Губы нежно поцеловали шею, и я прошептал ей прямо в ушко.

 — Спасибо.

 Покидать теплое и разгоряченное отверстие было грустно. Но я вышел, тщательно вытер остатки смазки и спермы платком из кармана своих штанов, одел девочку, как будто ничего и не было, и уложил обратно на поправленный футон.
 — А морда какая довольная! — поправил непослушные волосы, любуясь её улыбающимся во сне лицом с легким румянцем на щечках. — Сладких снов.

 Одевшись, я оглянулся на спящую красавицу. Навалилась тоска. Хотелось бы мне постоянной девушки… Чтобы засыпать под одним одеялом, чтобы просыпаться с ней по утрам. Мечты. Своим влиянием я истощаю партнера. Один, даже два раза в неделю — это ещё ничего, но больше… Томо была ярким примером.

 — До свидания, — запечатлев на её нежных губах прощальный поцелуй, я прикрыл дверь. А тут красиво ночью. Прыжок — и рука цепляется за забор. Легкое напряжение мышц — и я буквально перелетаю его. Энергия, которую я получил только что, бьет ключом. Оглядываюсь. Блин! Мне всегда так тяжело расставаться!

***

 Утро в столовой источников.
 — Эй, а ты сегодня прямо светишься, — вдруг сказала девушка своей подруге. Они только что почистили зубы и теперь с удовольствием завтракали. — Лицо румяное, глаза блестят. У тебя что, даже похмелья нет?
 — Не знаю. Сон приснился замечательный, — ответила та, чувствуя легкую, но приятную слабость во всем теле. Молодая шатенка поиграла со своими волосами, чувствуя на них незнакомый, но весьма приятный запах. — И мне почему-то так хорошо…

Порно история. "Сломленный синай" (гет, насилие, 18+)

Ссылка на фикбук

  Обыкновенный летний день, дело близится к вечеру. За окном додзё вовсю шумит ветер, поднимая в воздух сонмы пыли и сухой ветоши. Летняя жара в августе очень любит преподносить подобные сюрпризы, как правило, заканчивающиеся довольно быстро. Но не в этот раз. С погодой вообще что-то странное творится этим летом, даже цунами на Черном море прошлось, там чуть целый лагерь не смыло. Казалось бы, откуда в Черном море взяться настоящему цунами? Но нет же, было, вот только до берега почему-то не дошло. Нашумели тогда в инете видео очевидцев. Кто говорит — фотошоп, но что-то не верится: столько кадров с разных ракурсов… Да ладно, сейчас не об этом.
 Додзё. Любят у нас громкие названия… халупа как халупа, одноэтажное здание на отшибе маленького городка, с деревянным паркетом и небольшими окнами, даже нормального татами не имеется, а нет же — додзё! Звучит гордо, во всяком случае, получше, чем сельская спортивная секция. Наверняка, весь сакральный смысл названия в том, что таким Макаром можно увеличить плату за занятия тут. Тренер человек практичный, всё, что можно, переделано под восточный стиль. На стенах иероглифы и портреты знаменитых мечников, во дворе каменный сад (тренер искренне утверждает, что КамАЗ щебенки, рассыпанной перед входом, — это он и есть).

 Здесь в секции кендо занимались посменно, как любители, так и профи. Из-за моего жесткого графика работы в аптеке я просто не мог попасть сюда во время тренировок простых смертных, и приходил как раз вечером, на занятия спортивного резерва. Тренеру-то пофиг: клиент платит — да и пусть, а я нехило получал на орехи! Причем, что самое обидное, большинством спортсменов, занимавшихся в профессиональное время, являлись именно красивые девушки. Принадлежность к «слабому» полу никак не сказывалась на их способностях и сноровке в целом. Вот как, как может восемнадцатилетняя, не такая уж и грозная на вид, девчонка отпиздить деревянным мечом здорового меня? Оказалось, вполне может… Но ничего не поделаешь, надо. Мне необходимо заниматься чем-то подобным, а другого такого месте в провинции нет. Ха, сам становлюсь не лучше других, «провинции»… вещи надо называть своими именами. Село — оно и есть село.
 Нет, я не мазохист. Дело в том, что не так давно я проходил плановую диспансеризацию (это когда раз в год доказываешь, что ты ещё не сдох), и коллеги поставили неутешительный диагноз — маниакальное расстройство личности, на это указывали все психологические тесты и снимки энцефалографа. Вот «здорово»! Я психически нестабилен. С таким диагнозом работать с людьми нельзя, но меня прикрыли, спасибо связям. У меня есть знакомый специалист, он-то и посоветовал средство от напасти, странное такое… Одно из возможных решений этой проблемы, как ни странно — спорт, с увеличением активного общения с людьми. Когда после суток дежурств в аптеке ты только и делаешь, что сидишь у экрана компьютера в полном одиночестве, неудивительно — шарики за ролики у любого могут заехать. Впрочем, лично я пока что не терял самоконтроль, хоть зачастую и ловя себя на мысли, что хочу… Да мало ли что хочу! Хочу прибить тех, кто меня раздражает, или спонтанно обнять молоденькую медсетричку из приемной. Спонтанные, импульсивные, животные порывы. В общем — КОШМАР! Сходить с ума, при этом оставаясь в своем уме, понимать, что желаешь страшного, стремиться — и при этом из последних сил противиться собственным навязчивым желаниям! Па-ра-докс. Мог бы и диссертацию написать по этому состоянию, так сказать, из первых уст, ха. Какая ирония!

 — Ты ещё долго валяться будешь, ленивая жопа? — бодро раздался нахальный девичий голос. Высокая и безумно красивая девушка, облаченная в кимоно, хакама и защитную экипировку, включающую в себя тренировочные доспехи и шлем. Моя сегодняшняя спарринг-партнерша, как, в принципе, и всегда.
 — Я, между прочим, на семь лет старше тебя, прояви хоть какое-то уважение, — кое-как поднимаюсь на ноги после встречи с деревянным полом, в такие моменты особенно сожалеешь об отсутствии мягкого татами. Уж больно хорошо она владеет синаем, и, пусть меч и бамбуковый, а на мне такой же тренировочный доспех, как и у неё… Больно! Особенно падать. Дамочка упряма, как стадо ослов, а превосходная физическая подготовка и множество наград с соревнований подняли её и без того не скромное эго практически до небес. Она выделялась даже на фоне остальных профессиональных мечниц нашего додзё.
 — Возраст — это просто цифры, — фыркнула довольная зараза, опирая меч наконечником в пол и используя как трость. Просто цифры? Посмотрю, что она скажет через десять лет. — Мой дан выше твоего, намного выше твоего. Смирись. Формально, здесь в стенах додзё, я старше! А ты — всего лишь ленивый ученик, который за год занятий так и не смог ничего добиться! Так что буду бить тебя, когда захочу и сколько захочу.
 — Я вообще не понимаю, почему ты тратишь на него время. Занимайся хоть иногда и с нами, Томо, — бросила ещё одна из занимающихся в зале девушек: её противница отдыхала, и у спортсменки нашлось время на болтовню. Формально, мою спарринг-партнершу звали Тамара, но она не особо любила своё имя, предпочитая, чтобы её звали на японский лад —
Томико, или просто Томо. — Потренировалась бы с деревянным чучелом, и то проку больше.
 — Пока хозяин додзё — мой отец, я не могу позволить хоть кому-то здесь быть настолько слабым, — ответила моя противница, разминая шею. Что ж, сам виноват в таком отношении к моей персоне. Тяжело общаться с людьми, и по большей части я молчал на тренировках, девочки восприняли это как заносчивость и хамство. Молодые, глупые. А я ведь искренне восхищаюсь этими спортсменками, каждой! И не только восхищаюсь, если уж на то пошло. О, эти потные и горячие тела, эти вскрики с каждым ударом синая… Надо будет купить сегодня ещё тех мягких белых салфеток.

 — Ладно, девочки, — Томо громко хлопнула в ладошки, привлекая внимание всех тренирующихся. В спортивном резерве не было никого несовершеннолетнего, они просто не выдержали бы такой темп и нагрузки. Однако даже они слишком увлекались на спаррингах и переставали следить за часами. Девочки, надо отдать им должное, быстро побросали свои дела и выстроились перед лидером. — На сегодня всё, все молодцы. Фух! — выдохнула Томико, снимая шлем, когда мы в зале остались только вдвоем. Остальные девицы быстро нырнули в раздевалку, пошумели душем, похлопали дверцами шкафчиков и дружной толпой ушли по делам. Глядя на эту стайку модных и стройных красоток, никому и в голову не придет, что они совсем недавно махали мечами, потные, как портовые грузчики. — Я медитировать. А ты пока готовься к индивидуальным тренировкам, в конце концов, раз уж продолжаешь заниматься в группе про, придерживайся планки. И вообще, будь благодарен, что я с тобой вожусь! Понятно!
 — Спасибо. Я ценю, не сомневайся, — наедине мой голос звучал увереннее, и не так сухо. Получилось даже улыбнуться. Сейчас, когда мы вдвоем и давление толпы ослабло, было намного проще общаться с этой… Нет, ну стерва же! Она надо мной издевается, постоянно! Что же творится в моих мозгах? Темные волосы девушки, стоило ей снять шлем и резинку, длинным каскадом ниспадали почти до пояса, вместе с её серо-голубыми глазами, они заставляли сердце пропустить пару ударов. В голове пронеслись образы, как я кусаю её нежную кожу, вдыхая глубоко запах девушки, как она ёрзает, пытаясь вырваться их железного захвата, её тело дрожит, пока я наматываю эти прекрасные волосы на свой кулак…
 Наваждение прошло так же внезапно, как и накатило. Мне нужно или выпить свои таблетки, или сбросить стресс по-другому, но тут это сделать не так просто. Тем временем Томо вышла из помещения во внутренний двор — медитировать, а на деле — просто перевести дух перед дополнительной тренировкой со мной: усталость ей не чужда, но упрямая гордячка в этом никогда не сознается.
 Пользуясь отсутствием Томоко, я ужом проскальзываю в женскую раздевалку. За простой деревянной дверью — новый мир. О, это царство божественных запахов! В воздухе ещё витает теплый пар из душевых, где несколько минут назад голые девчонки смывали с себя пот, обтирая обнаженные тела под струями воды. Так же ощущается целый шлейф разнообразной парфюмерии: девочки есть девочки, даже если они дослужатся до высшего дана, за пределами додзё всё так же будут прихорашиваться. Воительницы в юбках, заводит.
 Бесшумные шаги по плиточному полу. Полумрак комнаты. Свет падает лишь через пару небольших окон, закрытых матовой пленкой. Открываю один из стоящих в ряд шкафчиков, руки дрожат, разум обзывает меня последним извращенцем, но сердце бешено бьется в груди, а ладони тянутся к висящему там кимоно. Голод и гормоны, помноженные на психическую нестабильность, не позволяют мозгам нажать на тормоза. Да в конце концов! Кому от этого будет плохо, если девочки не узнают? Снимаю с вешалки ткань кимоно, которая недавно облегала юную спортсменку. Господи, оно ещё теплое! Даже слегка влажное от пота, ткань пропиталась запахом носившей её девочки. Подношу к лицу и буквально зарываюсь внутрь, глубокими глотками наслаждаясь ароматом девичьего тела. Надо хорошенько запомнить этот запах. А здесь трусики, она даже белье меняет перед занятиями, какая чистюля. Засосало под ложечкой, в тишине можно было услышать щебетание птиц во дворе и далекие гудки машин на сельской дороге. Волна возбуждения прошлась по телу, зарождаясь внизу живота, она смыла по пути все моральные преграды. Одна рука уже готовится лезть в тренировочные штаны, а вторая подносит влажные белые трусики к губам…

«Но ведь в этот раз всё может быть по-другому…» — вдруг закралась мысль из самых глубин сознания, из той части, которую не контролирует ни человеческий разум, ни оковы общества. Бессознательное, инстинкты и собственная тьма внутри взывали, соблазняли. И впервые, я им уступил. Уступил животному, которое дремлет в каждом человеке, как бы он это ни отрицал, за какими бы масками цивилизации не прятался. Зверь живет в каждом из нас. Ставни старомодных деревянных окон глухо стукнули: ветер и не собирался униматься. Надеюсь, он не нагонит туч, которые разразятся грозовым ливнем. Скоро закат. Зверь выл, требовательно. Сегодня я выиграю, Томо! Раньше, чем солнце зайдет за горизонт, ты будешь моей. По телу электрическим разрядом пробежала судорога, нервишки шалили.
 Мгновенно вскакиваю на ноги: по подсчетам у меня осталось лишь пять минут, не более того. Сейчас Томоко переведет дыхание и начнет еженедельный ритуал моего обучения. Заметая следы, покидаю женскую раздевалку и захожу в мужскую. Дверца моего шкафчика с противным скрипом открывается (надо будет снова смазать), и наружу выплывает вместительная спортивная сумка. А в ней — да, вот оно! Работа фармацевтом — это конечно не сахар, но зато можно списывать себе разные сильнодействующие препараты. А что? По документом ампула упала и разбилась, мышка пробегала, хвостиком махнула и… Тьфу, мысли путаются. Не ровен час, хохотать начну без повода, или приплясывать. Остановись же, глупое тело, что ты делаешь! Но оно будто живет своей жизнью, я разбиваю ампулу с метаболическим стимулятором, рядом с которым мельдоний — это так, водичка. Голод и пару часов мышечной боли — приемлемая цена за допинг, многократно увеличивающий физическую силу.
 Томоко — амазонка местного разлива. Сильная и телом, и духом, упрямая, как стадо ослов, наглая, постоянно меня третирующая, стервозная сучка. Но как мечница — сильнейшая, а додзё, может, даже покруче её папаши тренера будет, это я признаю. Напрямую мне не одолеть тренированную спортсменку. Ладно, была не была. Нашлись даже парочка шприцов и спиртовая салфетка. Перетягиваю предплечье собственным поясом от кимоно, закусывая его зубами. Жду, когда сосуды вздуются. Укол! Попадаю в вену с первого раза, практически в полумраке, и неразбавленное физраствором лекарство обжигает сосуд. Плевать. Плевать. Плевать! У меня сейчас только одна цель, а потом хоть трава не расти. В голове поселился странный шум, желание обладать девочкой стало доминирующим, сильнее голода, сильнее запретов. Сейчас, встань между мной и добычей хоть кто-нибудь, и я, не задумываясь ни секунды, вцеплюсь ему в глотку!
 Следующими ломаю ампулы с сильным афродизиаком, анестетиком, а так же с моим собственным лекарством от судорог, ради которого и таскаю шприцы. Психическая нестабильность периодически выливалась в неконтролируемые ночные спазмы, вот и приходится иногда колоть себе миорелаксанты. Со временем, заказывая и смешивая новые и новые препараты, я открывал все границы их возможностей, подбирал наилучшие. Все лекарства мгновенно набираются в шприц, они не вступают в реакцию друг с другом, и смешивать их допустимо. Ампулы в сумку, надо будет их потом раскрошить и смыть в канализацию по-тихому. Стук-стук-стук — сердце стучит сильнее, кажется, что в додзё стало намного светлее, значит, лекарство начало действовать. Сосуды сетчатки расширилась, как, собственно, и по всему телу. Сейчас оно сжигает ресурсы с утроенной скоростью, но и работает тоже на пределе возможностей. Сжимаю кулак на рукояти синая, отчетливо улавливая, как трещит бамбуковая древесина. Тело стало подобно перышку, намного легче привычного, дыхание участилось и стало горячим, в ушах пульсировало в такт сердцебиению. ДА!

 Снова зал. Её пока нет. Как на пружинах, я на большой скорости, чуть ли не подпрыгивая пронесся по залу, в поисках… Вот она! Бутылочка с поилкой, полная простой питьевой воды. Томико всегда много пьет во время занятий, прочитала в каком-то восточном еженедельнике, что нельзя заниматься спортом, испытывая жажду. Правда или нет, не знаю, но пот с неё всегда течет в три ручья.
 Обстановка мне на руку. Свет снаружи практически померк, тучи закрыли небосвод, а по крыше додзё забарабанили первые капли. Томо уже наверняка спешит под крышу, время! Палец давит на поршень шприца, игла которого направлена в открытое горлышко бутылки. Не имеющие цвета лекарства отправляются в тару. При попадании в организм через желудок они нисколько не ослабеют, просто подействуют на десять минут позже, а легкий анестетик избирательного действия парализует её вкусовые рецепторы, и не даст девочке заметить, что водичка непривычно горчит.
 — Аха-хах! — вырывается изо рта непроизвольный смешок, и я тут же закрываю его ладонью. Сердце замирает. По лбу градом катится пот: в глубине души я понимаю, что не просто так таскал с собой такой набор лекарств, что-то внутри давно планировало подобное. Или я действительно такой, и не стоит сваливать это на неведомые порывы? Черт. Не знаю. Я хотел Томоко, хотел, чтобы её гордыня хрустальным звоном рассыпалась в моих руках. Желание наброситься на девчонку было сильным, не менее сильным было и желание схлопотать удар молнии, прямо сейчас, чтобы он оборвал мои порочные терзания.
 Так, это уже не шутки, всё зашло слишком далеко. Дрожащие губы сами собой шептали:
 — Что же я делаю, блин! Нельзя! Надо вылить, вылить всё немедленно!
 Со стороны дверей раздались легкие шаги: если бы не любовь Томо к восточной обуви с деревянной подошвой, то вышло бы весьма неловко. А так, едва заслышав звук её поступи, я положил сосуд с водой на место и отскочил в центр зала. Прыжок, которому позавидовали бы даже ниндзя — преодолеть расстояние в несколько метров на секунду: стимулятор оказался сильнее, чем я думал.
 — Ты чего это? — Томоко прикрыла за собой двери. На мгновение в голосе девушки проскочила тень беспокойства, которая тут же сменилось привычной стервозностью. — Дышишь тяжело, уже и стоять без усилий не можешь? Господи, да что ты за тюфяк-то такой? А с виду гармонично развитое тело.
 — Да всё со мной нормально! — резко ответил я, для Томо это оказалось непривычным. Брови девчонки удивленно полезли наверх. Хорошо ещё, что тренировочная маска, пусть и частично, но скрывает моё лицо. — Давай, как всегда. Пари?
 — Ой, да ладно! — фыркнула сисястая сволочь, разуваясь у входа. Да, грудь у Томо третьего размера, или даже больше, слепить по её образу скульптуру — загляденье выйдет! Камень, во всяком случае, не будет вести себя, как скотина. Она неспешно экипировала свой тренировочный доспех, не надевая шлем, пару раз прокрутила в кисти бамбуковый синай. — Как будто ты хоть раз выиграл. Даже не хочу лишний раз языком шевелить, ради такой мелочи.
 — Ну, если ты боишься, то… — слегка охрипшим от волнения голосом я тупо брал её на слабо, с честными и открытыми людьми всегда так — много ума не надо, чтобы их перехитрить. Дело в том, что после каждой тренировки у нас стало традицией заключать пари: кто победит в спарринге, тот загадывает проигравшему желание. В ста битвах из ста побеждала Томо, и её классическим капризом была уборка всего додзё, которую я, как проигравший, обязан был выполнять. Такой нехитрый способ переложить на кого-то СВОИ обязанности пришелся заразе по душе. О, бедняга, твои глаза уже метают молнии, ты, как сильная, но упрямая дура, сама гонишь себя в ловушку. Держать эмоции под контролем, нельзя, чтобы жертва что-то заподозрила!
 — Я?! Боюсь?! Ха, да между нами годы упорных тренировок, я и в кошмарном сне не проиграю такому, как ты. Пари! Проигравший спарринг, исполняет ЛЮБОЕ желание победителя. Готов драить полы? В этот раз ещё и окна помоешь, — девочка мгновенно вернула на лицо маску превосходства. В момент, когда она потянулась к своей бутылке и сделала большой глоток, забарабанившее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она пьет! Пьет! Томо утоляла жажду в спешке, и несколько капель прокатились по её нежной шее, оставляя влажные дорожки и исчезая между складками кимоно в районе груди. Она облизнулась, слегка нахмурившись и пожевав губами, но анестетик успел парализовать её вкусовые рецепторы раньше, чем она заподозрила неладное. Допив воду, спортсменка завязала волосы в пучок, надела шлем и демонстративно встала в стойку, которая опозорила бы и новичка. Она не воспринимает меня всерьёз, я так и вижу за решеткой шлема эту надменную улыбочку. — Давай, нападай. Кстати, я купила новую тряпку и швабру, как раз их и опробуешь.