Голая Маленькая девочка

ФУЛ в Секретных - http://joyreactor.cc/post/4293157

Новый год (переделанный)

Первый снег в этом году выпал в аккурат 31 декабря. Марина проснулась от необычного ощущения за окном. Она сладко потянулась в кровати и тут же услышала... а точнее, не услышала. За окном была пуховая белая тишина, снежинки, кружась, опускались на ослепительное покрывало, точно стремились поскорее отдать свою короткую кристаллическую жизнь во благо общего дела — создания столь прекрасного зимнего пейзажа. 

 Мариша вдруг поняла, что ее тоже можно сравнить со снежинкой. Она знала, что это не только последний день в году, но и последний день в ее, Марининой, жизни, и ей от этого осознания становилось так приятно и волнительно, что даже мурашки шли по коже. Впрочем, нужно было отбросить волнения и собираться на утренник. 

 Мариша была слишком взрослой для посещения детских праздников, но тут совсем другое дело — именно сегодня на утреннике ее должны были подарить младшеклассникам. Девушке выпала большая честь, каждый год на новогоднем утреннике детям дарили именно лучшую ученицу школы, чтобы младшие классы могли вдоволь наиграться. 

 В этом году Марина продемонстрировала великолепную успеваемость, даже по анальному сексу, который никогда ей не давался, девушка своими стараниями добыла высшую оценку и таким образом стала круглой отличницей. Она никогда не забудет сияющее лицо папы, когда он увидел ее табель за вторую четверть. 

 Со вздохом девочка в последний раз в жизни оделась и заправила кровать. Мариша вчера весь день ходила с папой по магазинам и выбирала кружевное белье. Естественно, не для детей, которые будут ее мучить, а для мужской половины зрителей — они вдоволь смогут насладиться возбуждающими ажурными белыми трусиками и бюстгальтером, подчеркивающим юные прелести девушки, пока школьники не начнут ее кромсать, щипать, жечь и бить. 

 Папа и мама уже собрались. Отец был крайне возбужден, бугор на его брюках не спадал. Марина хотела устроиться на коленках тут же в коридоре и помочь папе снять напряжение, но тот быстро прошагал на кухню, схватил приготовленные мамой вчера бутерброды и, ласково потрепав доченьку по макушке, сказал: 

 — Не торопись, доча, будет время в машине. И мама к тебе присоединится, — он подмигнул ей и прошагал к выходу. 

 — Леша, ты хочешь, чтобы мы обе сделали тебе приятно? — спросила мама, почему-то покраснев. 

 — Ну конечно! Когда теперь еще я смогу насладиться двойным минетом? — ответил папа уже с порога. 

 Девочка и ее мама быстро оделись и вышли в приятный мягкий зимний звон. Хотелось бегать и кружиться, валяться в этом белом скрипящем мареве, веселиться, как в последний раз... Впрочем, почему как? 

 Мариша подумала, что это уж точно последний шанс хорошенько поиграть с папой в снежки. Она быстренько выбежала с дорожки в бок, на клумбу, набрала в свои маленькие ладошки целую пригоршню обжигающего снега, размахнулась, как следует прицелилась и зарядила комком холода прямо в папину широкую спину в момент, когда он уже садился во внедорожник. 

 Папа ахнул от удивления. Он в притворной ярости выбрался из машины и побежал к дочери, чтобы хорошенько помять свою девочку. Но Мариша, звонко смеясь, ловко увернулась от папиного захвата, и игриво швырнула отцу за шиворот очередную порцию снега. Папа взвыл и принялся сам лепить здоровенный снежок. 

 — Теперь тебе точно не поздоровиться! — торжествующе прокричал он, прицеливаясь. 

 — Ааа, мама, спаси! — Мариша побежала к Кате, своей маме. Девчонки скрылись за ближайшим сугробом и принялись оттуда обстреливать Алексея. Весь в снегу, он изо всех сил пытался достать до Кати с Марины, но ничего не выходило. Тогда папа решился на обходной маневр. Ловко обойдя сугроб с фланга, он тщательно прицелился и смачно зарядил прямо в кудряшки своей жены. Катя взвизгнула от неожиданности, и они с Мариной предприняли попытку контратаковать, которая закончилась переменным успехом... 

 Вдоволь наигравшись в снежки, они, уставшие и запыхавшиеся, но счастливые, стояли возле машины и вытряхивали снег из рукавов и капюшонов. Раскрасневшееся личико Мариши выражало полный восторг. 

 — Ну ладно, мы и так уже задержались. Запрыгивайте, — сказал папа, садясь за руль. 

 — Чур я возле папы! — Мариша подняла руку, как в школе. Смеясь, Катя уступила дочери. 

 Недолго раздумывая, девочка сняла верхнюю одежду и осталась в одной шелковой блузке и чёрной юбке. В машине был климат-контроль, и поэтому довольно тепло, да еще вдобавок занятие, которым Мариша собиралась коротать время в дороге, едва ли способствовало понижению температуры в салоне. 

 Мариночка поправила свою коротенькую юбочку, чтобы не выглядывали трусики. Это абсолютно не вязалось с тем, что она собиралась сейчас делать, но она не могла заставить себя ласкать папу, выставляя на обозрение свои прелести, пусть даже увидеть их сейчас могла лишь мама, да и то в оконном отражении. 

 Папа завел двигатель и тронулся. Мариша восприняла это как сигнал к действию. Разумеется, она помнила, что папа хотел насладиться ее ротиком одновременно с маминым, но девочка пока не придумала, как это реализовать. На переднем сиденьи было слишком мало места. Им бы следовало позаботиться о стороннем водителе, чтобы они с мамой могли ублажить папу на заднем сиденьи. 

 Не сказать, чтобы Мариша часто делала минет в машине. Ну случалось пару раз, но так, чтобы водителю — наверное впервые. Курс автоминета изучается только в университете, и там самое страшное — насаживаться ротиком на член, одновременно самой ладошкой крутя руль и следить за дорогой. Очень сложно делать и то, и другое одновременно, парням в этом плане полегче, по крайне мере, если орально ласкают именно их. А вот если речь идет о куни, то дело приобретает кардинально иной оборот. 

 Но тут, несмотря на то, что трудностей возникнуть не должно было, внезапно вскрылась одна любопытная деталь. Папа очень остро переживал тот факт, что Марина скорее всего в последний раз касается своим юрким нежным язычком его пениса, поэтому сразу после того, как она раскрыла ширинку и осторожно взяла губками член, Алексей буквально дернулся всем телом, едва удержав машину на дороге. 

 Марина взмукнула, не выпуская добычу, а мама встревоженно посмотрела на папу. 

 — Леш, ты выдержишь? Может, лучше остановиться? 

 — Нет, нет, продолжай, доча... — хрипло выдавил папа, убирая одну руку с руля и прижимая девочку, помогая ей принять поглубже. 

 Марина замычала и захлюпала, скользя по влажному стволу. Ее губки плотно обхватывали папину плоть, а ладошки мило сжимались в кулачки прямо на коленях отца. Она мерно двигала своей белокурой головкой, не давая члену вырваться на воздух. 

 Когда Мариша все же с восхитительным чмокающим звуком снялась на секунду с такого родного отцовского члена, она не удержалась и посмотрела вверх, на папино лицо, искаженное гримасой мучительной радости. Увидев эту противоречивую эмоцию, девочка не выдержала и улыбнулась. От этой игривой улыбки на дочкином детском личике папочка словно переключился в режим искрящего удовольствия. Он ахнул, сжал руль руками и, даже без контакта с нежными губками дочери, принялся кончать на ее мордашку. 

Мариша едва успела зажмуриться и шире открыть ротик, но все равно часть белесых капелек угодила не на щечки и носик девочки, а на обивку кресел в салоне, приборную панель и руль. Марина потом долго пальчиками убирала остатки папиного сока любви, отправляя их себе в ротик. Разумеется, мама помогала ей в этом. Увы, сделать двойной минет в машине им так и не удалось, а останавливаться было нельзя — время поджимало, утренник вот-вот должен был начаться. 

 Они вбежали с черного хода, чтобы сразу попасть за кулисы. Там мама быстренько поправила прическу дочери, которая растрепалась после минета. Директор школы всплеснул руками и обрадованно поцеловал и Маришу, и ее маму, не забыв в процессе поцелуя хорошенько помять очаровательные груди девочек. 

 Мероприятие было очень важным с точки зрения воспитания подрастающего поколения — подобные ежегодные публичные казни были введены примерно сто лет назад, и они серьезно снизили проявления буллинга в младшей школе. Вместо того, чтобы мучить друг друга, школьники теперь грезили о мучениях, которым они подвергнут симпатичную старшеклассницу на новогоднем празднике. 

 Кроме того, воспитательное значение утренника усиливалось тем, что право мучить девочку получали только лучшие ученики, в результате средняя успеваемость в начальной школе также выросла после введения такой традиции на постоянной основе. 

 Мимо Маши прошло две девочки из младших классов, "одетые" в одну лишь красную ленту, завязанную на них бантиком на животах, и проходяшую крест накрест между их ножек и шейками, и вокруг их талий - в остальном же девочки были совершенно голенькими, даже без трусиков.

 Маша знала, что перед главной казнью вечера бывает сцена-разогрева зала с подарком младшеклассниц старшеклассникам, но не знала выбранных девочек лично.

 - Эй, девочки, как настроение?) - весело спросила у них Маша.

 - Ой, всё классно!! - хором рассмеялись девочки в бантах, вместо одежды. - Мы уже подглядели, кого выбрали из старшеклассников! ;)

 - И как они вам? - хмыкнула Маша.

 - Офигенные!) Там будут наши любимые парни из выпускного класса, Серж и Антон! И ещё двое из 10 класса, мы их не знаем, но один из них очень симпатичный) - прощебетали девчонки.

 - А программу вечера вам уже сказали? - поинтересовалась Маша, находящаяся в незнании относительно того, что и как с ней будут делать мальчишки.

 - Ну... - девочки переглянулись, - вообще это против правил, но за возможность попробовать на нас предстоящую сцену прямо в раздевалке, мы уговорили Антона нам рассказать всё заране... - закатила глазки одна из бантиков.

 - И? - заинтересованно полюбопытствовала Маша.

 Девочки переглянулись и покраснели:

 - Парни будут трахать нас своими бейсбольными битами, они ж члены сборной команды школы! И отпустят только тогда, когда каждая из их бит оттрахает каждую из нас обеими сторонами в обе дырочки хотя бы по минуте... - девочки задумчиво переглянулись. - Нам сказали, что нас продолжат трахать, даже если одна из нас или обе потеряют сознание, но делать это будут без травмирования наших тел, так что нам ничего не грозит, кроме горячего изнасилования битами!)

 - Ох, ну тогда хорошо кайфануть! - пожелала Маша девочкам, и те побежали на сцену.

 Происходящее на сцене она само сабой не увидела, но наконец через час по громкоговорителю объявили её имя на выход! Мариша дико волновалась. У нее всегда была боязнь сцены и вот сейчас настало время перебороть себя в последний раз. Глубоко вздохнув, девочка вышла из-за кулис. По сценарию, сейчас она должна была разуться, а потом снять с себя одежду и позволить младшим классам вдоволь поиграть. 

 Дети уже стояли возле сцены, по три мальчика от класса — всего около двадцати человек. Они держали в руках празднично украшенные разноцветными бантиками и дождиком орудия пыток — ножницы, биты, бензопилы, домкраты, молотки, ножи и даже небольшие детские кувалды. 

 Мариша застыла в предвкушении, как вдруг увидела, что директор подает ей знаки из-за кулис. Только через минуту до нее дошло, что нужно следовать сценарию. Заиграла мелодичная музыка. Девочка наклонилась и стянула с себя туфельки, а потом и носочки. Последней она сняла блузочку, обнажив грудь. Оставшись босиком, Мариша почувствовала ступнями гладкий дощатый настил сцены и бросила украдкой взгляд в зрительный зал. Мужчины и старшеклассники не скрывали своего удовольствия, одобрительно посвистывая и улюлюкая. А дети у сцены настороженно смотрели на нее, сжимая в потных ладошках свои инструменты. 

 Затем Мариночка повернулась к зрителям своим очаровательным задиком, наклонилась и принялась стягивать с себя юбочку. Шум в зале усилился. Тогда Марина подняла голову и посмотрела в другую сторону — за кулисами прямо рядом с мерцающей новогодними огнями елкой виднелась небольшая ниша, которую было видно ей и не видно зрителям. В этой нише удобно устроились папа с мамой, мама, разумеется, в коленно-локтевой позе, а папа за ней, совершающий мерные движения тазом. Увидев, что дочка смотрит на них, родители не сговариваясь, показали Марине успокаивающий жест, и продолжили свое занятие. 

 Мариша снова глубоко вздохнула, выпрямилась, повернулась передом к креслам в зале и положила ручки на трусики. Зал взорвался аплодисментами. Щечки лучшей ученицы школы приняли пунцовый оттенок, когда она пальчиками подцепила резиночку трусиков и кружевная ткань немного оттянулась вниз, обнажая лобок. Зал в восторге требовал еще. Тогда Мариша сперва  спустила трусики на бёдра, давая полюбоваться на себя со спущенными трусиками, а стянула их и отбросила подальше, после чего совершенно обнаженной посмотрела на детей, в нетерпении стоявших у сцены. 

 Они ждали отмашки директора, и, когда тот наконец, махнул рукой, чинно поднялись по ступенькам к центру сцены, где и стояла пунцовая от стыда Мариша, прикрываясь ладошками. Она ожидала, что младшеклассники сразу накинуться на нее, и все закончится быстро, но не тут-то было. Дети с несвойственным для их возраста спокойствием тихо подошли к девочке и уставились на нее немигающими глазами. В их детских взглядах проглядывала радость, любопытство и удивление. 

 — Привет, — неожиданно сказал один из младшеклассников. 

 — Здра... здравствуйте... — сдавленно произнесла Марина. 

 — А ты знаешь, что твоя пися бестит?) — подмигнул ей мальчик.

Зал тут же зааплодировал - всем понравилось, что Марина потекла ещё до выступления. 

 — Ддда... — Марина ощутимо покраснела, она не думала, что кто-то в полутьме зала заметит, что она мокрая, как Ниагара.

 — Значит ты шлюха?) — улыбнулся мальчик. - Тебя надо наказать, плохая девочка!...

 Один из мальчиков наконец решился. Он спрятал биту, перевязанную розовой ленточкой, за спину, шагнул к ней и коснулся шелковистой нежной кожи на бедре девушки. Зал затих, стояла абсолютно мертвая тишина, в которой внезапно раздался тихий вскрик, когда другой мальчик несмело ткнул ее ножом. 

 - Напоминаю! - в громкоговорителе раздался голос директора, - Не торопитесь, мальчики! Мариночка должна доставить всем сегодня максимальное наслаждение, прежде чем покинет нашу школу!

 Нож мальчика воткнулся в попку Маришки совсем чуть-чуть, на несколько миллиметров, но по атласной коже девочки тихонечко побежала первая струйка кровки.

 - Марина, повернись пожалуйста к залу попкой - первую кровь все хотят увидеть и сфотографировать на память! ;) - сделал замечание громкоговоритель голосом директора, в котором наметилось явное придыхание.

 Марина согласно кивнула и повернулась. Она помнила семейные фото, которые ей показывала подружка - её сестра когда то была выбрана на точно таком же празднике и родители бережно хранят её фотографию, на которой девочка стоит на коленях на сцене, а два мальчика справа и слева неумело пытаются отрезать ей соски плохо заточенными перочинными ножами. Это было красиво!

 Тут мальчик с битой, перевязанной розовой ленточкой, размахнулся и ударил её прямо по ранке! От неожиданности Марина чуть не упала, но удержалась на ногах. Мальчик был из младших классов и на сильный удар у него не хватило силёнок, но хлопок по голой попке вышел смачный - кровь брызнула из ранки, забрызгав биту и попку, а на месте удара стал наливаться синяк. Родители в зале одобрительно похлопали.

 Однако затем мальчик всех удивил, поставив биту вертикально между ног Маришки, рукояткой вверх и тонким голоском, пытающим изобразить грозность, прокричал:

 - А ну садись на неё, сучка!

 В зале стали не выдерживать нервы у некоторых родителей - отцы стали расстёгивать ширинки, чтобы получить возможность поглаживать собственные пенисы, а матери задирать юбки и смущённо лезть себе между ног.

 - Молодец! - произнёс громкоговоритель голосом прерываемым частым дыханием, - За анатомию получаешь 5 за полугодие!

 Маринка бросила взгляд вниз. Рукоять биты была утолщённой, но потом вновь шло сужение - уф, вроде должно вполне нормально влезть в киску. Девочка присела, жадные руки мальчишек тут же полезли ей в киску и больно развели в сторонки половые губки - поэтому рукоятка биты вошла в её лоно как по маслу... Стоп! Да она же и впрямь смазана маслом, догадалась Маришка! Вот же выдумщик мелкий... Марина опустилась до полуприсяда, впуская биту себе во влагалище и тут поняла, что у неё начинают болеть ноги и она так долго не простоит! Но мальчики давили на плечи, не разрешая ей подниматься. Ноги уже дрожали и до Маришки стало доходить, что сейчас произойдёт - когда мускулы ног откажут, она просто сядет на биту всем своим весом!

 В зале защёлкали вспышки фотоаппаратов - родителям явно понравилась картина дрожащей, как лепесток, девочки.

 Тут Марина вдруг почувствовала, что мальчики спереди начали трогать её киску и клитор, утоляя своё любопытство до девичьей обнажённой плоти, и это начало чертовски заводить! Как будто бы поняв её реакцию, мальчишки удвоили усилия - один из них стал щлёпать по писечке, а второй обильно плюнул на клитор и стал его теребить, что есть силы.

 Вкупе с битой в вагине это неминуемо принесло свои плоды - бурный оргазм ударил по мозгам Маришки с такой силой, что мускулы ног наконец не выдержали, и она рухнула прямо на торчащую биту, вгоняя её в глубины матки!!! Дикий девчоночий крик взлетел под потолок зала и утонул в диких аплодисментах. Сперва, за оргазмом, боль от удара рукояти биты о матку показалась терпипой, но как только адреналин начал спадать - она поняла, что у неё внутри что-то порвалось!

 Маринка бы упала, но мальчишки сбоков крепко поддержали её, не позволив отклониться от вертикали. Да и биту её владелец держал на удивление крепко. Бросив взгляд вниз на торчащую из неё биту, Маришка увидела худшее - по бите весьма бодренько текла кровь. Её кровь!

 - Браво, мальчики! - жадно разлетелся голос из громкоговорителя, - Я давно не видел на наших праздниках, чтобы девочке так чётко и быстро порвали матку!! Подержите её пока в такой позе пожалуйста, дайте мне додрочить!))

 - А сейчас будет только интереснее, господин директор! - звонко проговорил мальчик, который первый воткнул ножик в Маришку. Двое пацанов его подсадили и мальчишка уселся на шею Маришке, как маленький мальчик катается на шее своей мамы!!! Вот только весил мальчик отнюдь не как маленький...

 Зал восторженно взвыл, догадавшись, что сейчас будет.

 Маришка в ужасе почувствовала, как её коленки начали сгибаться сильнее - а значит она стала опускаться на биту ещё глубже!!! Сильная боль бомбой разорвалась внутри её паха и живота - Маришка поняла, что бита только что прорвала её матку насквозь, и только толстая часть биты ещё сдерживает её дальнейшее погружение в животик, банально не влезая в небольшую и тесную вагину девочки!

 - Как же это великолепно!!! - закричал громкоговоритель и все поняли, что директор кончает. - Мариночка, я никогда не кончал так сильно, как сейчас на тебя! Ты наша лучшая ученица!

 Маришка сквозь слёзы прокричала - спасибо директор - понимая, что скоро сил на крик уже не останется, а ей хотелось бы, чтобы её родители услышали её голос в последний раз.

 Тут Марина почувствовала, как чьи то мокрые от слюны пальцы полезли ей в попку! Ну вот, добрались и до туда, подумала Марина. А ещё один мальчик вышел у неё из-за спины и показал всем... паяльник с надетым на него красивым розовым бантом!!!

 - Молодцы!!! - раздались по залу крики родителей, - Нам за вас не стыдно! Не то, что в прошлом году была, скукотища!

 Маришка сразу поняла, ДЛЯ ЧЕГО предназначается ей паяльник, но к её удивлению его не стали тут же засовывать ей в попочку. Сперва мальчики стали подходить к Маринке, которую развернули боком к залу, по одному со спины и совать ей в попку кое что повкуснее - свои члены!!! Каждая фрикция мальчишек, пусть и у них и были ещё очень тонкие члены, рвала болью её пах и создавала ощущение, что вот сейчас то точно половые губы не выдержат и бита пронзит её животик насквозь... Но к счастью бита намертво застряла и дальше не двигалась, а лишь мучила где то внутри Маришки её маточку.

 И только когда все мальчики кончили в неё, а на это потребовалось почти 20 минут, Маришка почувствовала, что в её попку проникает что-то очень холодное и металлическое... паяльник, дошло до неё!

 - Ты была хорошей сучкой и доставила нам большое удовольствие! - подходили к ней мальчики и благодарили, целуя в губы, прощаясь со своей жертвой.

 - Я рада, что вам понравилось! - каждому шептала в ответ обессиленная Маринка и старалась взасос поцеловать в ответ.

 Одному из мальчиков это настолько понравилось, что он вернулся вновь и Маришка увидела в его руках... медицинские ножницы! О нет, подумала она!

 - Язычок у тебя очень ласковый, хочу сохранить на память, пока от тебя одни ошмётки не остались - заспиртую его и буду время от времени доставать, чтобы подрочить себе им! - погладил её по заплаканным щекам мальчик. - Высунь!

 Маришка зажмурила глаза и послушно высунула язык, стараясь сделать это посильнее, чтобы мальчику было удобнее и быстрее сделать, что он хочет.

 Мощная боль на мгновенье вырубила Мариночку, а когда та очнулась, то увидела свой язычок, бережно зажатый в потных ладошках мальчика! Вновь защёлкали вспышки фотоаппаратов, стараясь сохранить на память этот трогательный момент - мальчик целует отрезанный язык понравившейся ему девочки у неё на глазах!

 - Мы включили паяльник!) - любезно проинформировал её мальчик, сделавший её первую ритуальную рану ножиком. - Но ему требуется время, чтобы разогреться, а чтобы потом тебе было не так больно мы тут обсудили и решили, что сделать боль от жарящейся инзнутри попки менее заметной поможет тебе другая боль, в твоих сисечках... они такие упругие и плотненькие, а твои соски сейчас стоят, как у дикой шлюхи, ты бы видела!)

 Маришка и сама поняла, что вот-вот кончит и очень сильно, и одновременно поняв, что жить ей осталось совсем немного, от страха бурно описалась! Она ещё различала вспышки фотоаппаратов, спешащие зафиксировать это вкусное зрелище (чтобы потом на него подрочить конечно же), когда бурный оргазм накрыл её - и прямо во время оргазма она поняла, что мальчики как и обещали начали отрезать ей сисечки!!!

 Когда сквозь океан боли Маришка наконец увидела одну из своих окровавленных красивых сисечек в ручках торжествующего от трофея мальчика (и ведь тоже заспиртует, гад, чтобы дрочить ей потом!), она почувствовала нарастающий жар в своей попке - паяльник нагрелся! Неужели она начала жариться!!!

 Однако Маришку спасло от зажаривания то, что и другие мальчики, увидев двух счастливцев с отрезанными сисечками, захотели тоже сделать с девочкой что-то лично, а не просто смотреть. Толкаясь и пихаясь, они стали рваться к телу девочки.

 Они начали не спеша, сперва даже почти не оставляя следов — несильные тычки битой и молотком, царапины от ножниц, мальчик с бензопилой пока не завел ее, а лишь провел зазубренным краешком по животику, оставив небольшое покраснение. 

 Потом интенсивность усилилась. Тычки стали сильнее, один из ударов свалил ее с ног, окончательно разворотив рукояткой вставленной биты матку, но вырвав из попки паяльник, ещё не успевший нагреться до стадии прижаривания — по щекам девочки потекли слезы. Сил на крик уже не было. 

 Заработала бензопила, полетели в стороны ошметки плоти - обе ножки Марины отвалились от девочки пониже писечки... Марина истошно закричала, а двое учеников, забравшихся на сцену последними, уже надрачивали свои члены, примериваясь хорошенько оттрахать её в относительно целенькую попочку, пока она ещё жива... Новый год обещал быть жарким! 

Остался ещё один рассказ из этого цикла, заключительный, на этот раз по мотивам знаменитого цикла рассказов об Трине и Кристине (не по какому то конкретному рассказу, а в целом по мотивам цикла, отдавая дань памяти этому знаменитому циклу). Сам рассказ давно готов, но вот иллюстрировать его нечем (трудно подобрать арт для столь специфической темы, как ресторан "Полакомись мной и точка!" :) , чтобы он хоть как то оставался в одном ключе на весь рассказ), поэтому следующим рассказом возможно будет опубликован уже один из моих рассказов, не имеющий никакого отношения к произведениям других авторов.

Порно история. "Сломленный синай" (гет, насилие, 18+)

Ссылка на фикбук

  Обыкновенный летний день, дело близится к вечеру. За окном додзё вовсю шумит ветер, поднимая в воздух сонмы пыли и сухой ветоши. Летняя жара в августе очень любит преподносить подобные сюрпризы, как правило, заканчивающиеся довольно быстро. Но не в этот раз. С погодой вообще что-то странное творится этим летом, даже цунами на Черном море прошлось, там чуть целый лагерь не смыло. Казалось бы, откуда в Черном море взяться настоящему цунами? Но нет же, было, вот только до берега почему-то не дошло. Нашумели тогда в инете видео очевидцев. Кто говорит — фотошоп, но что-то не верится: столько кадров с разных ракурсов… Да ладно, сейчас не об этом.
 Додзё. Любят у нас громкие названия… халупа как халупа, одноэтажное здание на отшибе маленького городка, с деревянным паркетом и небольшими окнами, даже нормального татами не имеется, а нет же — додзё! Звучит гордо, во всяком случае, получше, чем сельская спортивная секция. Наверняка, весь сакральный смысл названия в том, что таким Макаром можно увеличить плату за занятия тут. Тренер человек практичный, всё, что можно, переделано под восточный стиль. На стенах иероглифы и портреты знаменитых мечников, во дворе каменный сад (тренер искренне утверждает, что КамАЗ щебенки, рассыпанной перед входом, — это он и есть).

 Здесь в секции кендо занимались посменно, как любители, так и профи. Из-за моего жесткого графика работы в аптеке я просто не мог попасть сюда во время тренировок простых смертных, и приходил как раз вечером, на занятия спортивного резерва. Тренеру-то пофиг: клиент платит — да и пусть, а я нехило получал на орехи! Причем, что самое обидное, большинством спортсменов, занимавшихся в профессиональное время, являлись именно красивые девушки. Принадлежность к «слабому» полу никак не сказывалась на их способностях и сноровке в целом. Вот как, как может восемнадцатилетняя, не такая уж и грозная на вид, девчонка отпиздить деревянным мечом здорового меня? Оказалось, вполне может… Но ничего не поделаешь, надо. Мне необходимо заниматься чем-то подобным, а другого такого месте в провинции нет. Ха, сам становлюсь не лучше других, «провинции»… вещи надо называть своими именами. Село — оно и есть село.
 Нет, я не мазохист. Дело в том, что не так давно я проходил плановую диспансеризацию (это когда раз в год доказываешь, что ты ещё не сдох), и коллеги поставили неутешительный диагноз — маниакальное расстройство личности, на это указывали все психологические тесты и снимки энцефалографа. Вот «здорово»! Я психически нестабилен. С таким диагнозом работать с людьми нельзя, но меня прикрыли, спасибо связям. У меня есть знакомый специалист, он-то и посоветовал средство от напасти, странное такое… Одно из возможных решений этой проблемы, как ни странно — спорт, с увеличением активного общения с людьми. Когда после суток дежурств в аптеке ты только и делаешь, что сидишь у экрана компьютера в полном одиночестве, неудивительно — шарики за ролики у любого могут заехать. Впрочем, лично я пока что не терял самоконтроль, хоть зачастую и ловя себя на мысли, что хочу… Да мало ли что хочу! Хочу прибить тех, кто меня раздражает, или спонтанно обнять молоденькую медсетричку из приемной. Спонтанные, импульсивные, животные порывы. В общем — КОШМАР! Сходить с ума, при этом оставаясь в своем уме, понимать, что желаешь страшного, стремиться — и при этом из последних сил противиться собственным навязчивым желаниям! Па-ра-докс. Мог бы и диссертацию написать по этому состоянию, так сказать, из первых уст, ха. Какая ирония!

 — Ты ещё долго валяться будешь, ленивая жопа? — бодро раздался нахальный девичий голос. Высокая и безумно красивая девушка, облаченная в кимоно, хакама и защитную экипировку, включающую в себя тренировочные доспехи и шлем. Моя сегодняшняя спарринг-партнерша, как, в принципе, и всегда.
 — Я, между прочим, на семь лет старше тебя, прояви хоть какое-то уважение, — кое-как поднимаюсь на ноги после встречи с деревянным полом, в такие моменты особенно сожалеешь об отсутствии мягкого татами. Уж больно хорошо она владеет синаем, и, пусть меч и бамбуковый, а на мне такой же тренировочный доспех, как и у неё… Больно! Особенно падать. Дамочка упряма, как стадо ослов, а превосходная физическая подготовка и множество наград с соревнований подняли её и без того не скромное эго практически до небес. Она выделялась даже на фоне остальных профессиональных мечниц нашего додзё.
 — Возраст — это просто цифры, — фыркнула довольная зараза, опирая меч наконечником в пол и используя как трость. Просто цифры? Посмотрю, что она скажет через десять лет. — Мой дан выше твоего, намного выше твоего. Смирись. Формально, здесь в стенах додзё, я старше! А ты — всего лишь ленивый ученик, который за год занятий так и не смог ничего добиться! Так что буду бить тебя, когда захочу и сколько захочу.
 — Я вообще не понимаю, почему ты тратишь на него время. Занимайся хоть иногда и с нами, Томо, — бросила ещё одна из занимающихся в зале девушек: её противница отдыхала, и у спортсменки нашлось время на болтовню. Формально, мою спарринг-партнершу звали Тамара, но она не особо любила своё имя, предпочитая, чтобы её звали на японский лад —
Томико, или просто Томо. — Потренировалась бы с деревянным чучелом, и то проку больше.
 — Пока хозяин додзё — мой отец, я не могу позволить хоть кому-то здесь быть настолько слабым, — ответила моя противница, разминая шею. Что ж, сам виноват в таком отношении к моей персоне. Тяжело общаться с людьми, и по большей части я молчал на тренировках, девочки восприняли это как заносчивость и хамство. Молодые, глупые. А я ведь искренне восхищаюсь этими спортсменками, каждой! И не только восхищаюсь, если уж на то пошло. О, эти потные и горячие тела, эти вскрики с каждым ударом синая… Надо будет купить сегодня ещё тех мягких белых салфеток.

 — Ладно, девочки, — Томо громко хлопнула в ладошки, привлекая внимание всех тренирующихся. В спортивном резерве не было никого несовершеннолетнего, они просто не выдержали бы такой темп и нагрузки. Однако даже они слишком увлекались на спаррингах и переставали следить за часами. Девочки, надо отдать им должное, быстро побросали свои дела и выстроились перед лидером. — На сегодня всё, все молодцы. Фух! — выдохнула Томико, снимая шлем, когда мы в зале остались только вдвоем. Остальные девицы быстро нырнули в раздевалку, пошумели душем, похлопали дверцами шкафчиков и дружной толпой ушли по делам. Глядя на эту стайку модных и стройных красоток, никому и в голову не придет, что они совсем недавно махали мечами, потные, как портовые грузчики. — Я медитировать. А ты пока готовься к индивидуальным тренировкам, в конце концов, раз уж продолжаешь заниматься в группе про, придерживайся планки. И вообще, будь благодарен, что я с тобой вожусь! Понятно!
 — Спасибо. Я ценю, не сомневайся, — наедине мой голос звучал увереннее, и не так сухо. Получилось даже улыбнуться. Сейчас, когда мы вдвоем и давление толпы ослабло, было намного проще общаться с этой… Нет, ну стерва же! Она надо мной издевается, постоянно! Что же творится в моих мозгах? Темные волосы девушки, стоило ей снять шлем и резинку, длинным каскадом ниспадали почти до пояса, вместе с её серо-голубыми глазами, они заставляли сердце пропустить пару ударов. В голове пронеслись образы, как я кусаю её нежную кожу, вдыхая глубоко запах девушки, как она ёрзает, пытаясь вырваться их железного захвата, её тело дрожит, пока я наматываю эти прекрасные волосы на свой кулак…
 Наваждение прошло так же внезапно, как и накатило. Мне нужно или выпить свои таблетки, или сбросить стресс по-другому, но тут это сделать не так просто. Тем временем Томо вышла из помещения во внутренний двор — медитировать, а на деле — просто перевести дух перед дополнительной тренировкой со мной: усталость ей не чужда, но упрямая гордячка в этом никогда не сознается.
 Пользуясь отсутствием Томоко, я ужом проскальзываю в женскую раздевалку. За простой деревянной дверью — новый мир. О, это царство божественных запахов! В воздухе ещё витает теплый пар из душевых, где несколько минут назад голые девчонки смывали с себя пот, обтирая обнаженные тела под струями воды. Так же ощущается целый шлейф разнообразной парфюмерии: девочки есть девочки, даже если они дослужатся до высшего дана, за пределами додзё всё так же будут прихорашиваться. Воительницы в юбках, заводит.
 Бесшумные шаги по плиточному полу. Полумрак комнаты. Свет падает лишь через пару небольших окон, закрытых матовой пленкой. Открываю один из стоящих в ряд шкафчиков, руки дрожат, разум обзывает меня последним извращенцем, но сердце бешено бьется в груди, а ладони тянутся к висящему там кимоно. Голод и гормоны, помноженные на психическую нестабильность, не позволяют мозгам нажать на тормоза. Да в конце концов! Кому от этого будет плохо, если девочки не узнают? Снимаю с вешалки ткань кимоно, которая недавно облегала юную спортсменку. Господи, оно ещё теплое! Даже слегка влажное от пота, ткань пропиталась запахом носившей её девочки. Подношу к лицу и буквально зарываюсь внутрь, глубокими глотками наслаждаясь ароматом девичьего тела. Надо хорошенько запомнить этот запах. А здесь трусики, она даже белье меняет перед занятиями, какая чистюля. Засосало под ложечкой, в тишине можно было услышать щебетание птиц во дворе и далекие гудки машин на сельской дороге. Волна возбуждения прошлась по телу, зарождаясь внизу живота, она смыла по пути все моральные преграды. Одна рука уже готовится лезть в тренировочные штаны, а вторая подносит влажные белые трусики к губам…

«Но ведь в этот раз всё может быть по-другому…» — вдруг закралась мысль из самых глубин сознания, из той части, которую не контролирует ни человеческий разум, ни оковы общества. Бессознательное, инстинкты и собственная тьма внутри взывали, соблазняли. И впервые, я им уступил. Уступил животному, которое дремлет в каждом человеке, как бы он это ни отрицал, за какими бы масками цивилизации не прятался. Зверь живет в каждом из нас. Ставни старомодных деревянных окон глухо стукнули: ветер и не собирался униматься. Надеюсь, он не нагонит туч, которые разразятся грозовым ливнем. Скоро закат. Зверь выл, требовательно. Сегодня я выиграю, Томо! Раньше, чем солнце зайдет за горизонт, ты будешь моей. По телу электрическим разрядом пробежала судорога, нервишки шалили.
 Мгновенно вскакиваю на ноги: по подсчетам у меня осталось лишь пять минут, не более того. Сейчас Томоко переведет дыхание и начнет еженедельный ритуал моего обучения. Заметая следы, покидаю женскую раздевалку и захожу в мужскую. Дверца моего шкафчика с противным скрипом открывается (надо будет снова смазать), и наружу выплывает вместительная спортивная сумка. А в ней — да, вот оно! Работа фармацевтом — это конечно не сахар, но зато можно списывать себе разные сильнодействующие препараты. А что? По документом ампула упала и разбилась, мышка пробегала, хвостиком махнула и… Тьфу, мысли путаются. Не ровен час, хохотать начну без повода, или приплясывать. Остановись же, глупое тело, что ты делаешь! Но оно будто живет своей жизнью, я разбиваю ампулу с метаболическим стимулятором, рядом с которым мельдоний — это так, водичка. Голод и пару часов мышечной боли — приемлемая цена за допинг, многократно увеличивающий физическую силу.
 Томоко — амазонка местного разлива. Сильная и телом, и духом, упрямая, как стадо ослов, наглая, постоянно меня третирующая, стервозная сучка. Но как мечница — сильнейшая, а додзё, может, даже покруче её папаши тренера будет, это я признаю. Напрямую мне не одолеть тренированную спортсменку. Ладно, была не была. Нашлись даже парочка шприцов и спиртовая салфетка. Перетягиваю предплечье собственным поясом от кимоно, закусывая его зубами. Жду, когда сосуды вздуются. Укол! Попадаю в вену с первого раза, практически в полумраке, и неразбавленное физраствором лекарство обжигает сосуд. Плевать. Плевать. Плевать! У меня сейчас только одна цель, а потом хоть трава не расти. В голове поселился странный шум, желание обладать девочкой стало доминирующим, сильнее голода, сильнее запретов. Сейчас, встань между мной и добычей хоть кто-нибудь, и я, не задумываясь ни секунды, вцеплюсь ему в глотку!
 Следующими ломаю ампулы с сильным афродизиаком, анестетиком, а так же с моим собственным лекарством от судорог, ради которого и таскаю шприцы. Психическая нестабильность периодически выливалась в неконтролируемые ночные спазмы, вот и приходится иногда колоть себе миорелаксанты. Со временем, заказывая и смешивая новые и новые препараты, я открывал все границы их возможностей, подбирал наилучшие. Все лекарства мгновенно набираются в шприц, они не вступают в реакцию друг с другом, и смешивать их допустимо. Ампулы в сумку, надо будет их потом раскрошить и смыть в канализацию по-тихому. Стук-стук-стук — сердце стучит сильнее, кажется, что в додзё стало намного светлее, значит, лекарство начало действовать. Сосуды сетчатки расширилась, как, собственно, и по всему телу. Сейчас оно сжигает ресурсы с утроенной скоростью, но и работает тоже на пределе возможностей. Сжимаю кулак на рукояти синая, отчетливо улавливая, как трещит бамбуковая древесина. Тело стало подобно перышку, намного легче привычного, дыхание участилось и стало горячим, в ушах пульсировало в такт сердцебиению. ДА!

 Снова зал. Её пока нет. Как на пружинах, я на большой скорости, чуть ли не подпрыгивая пронесся по залу, в поисках… Вот она! Бутылочка с поилкой, полная простой питьевой воды. Томико всегда много пьет во время занятий, прочитала в каком-то восточном еженедельнике, что нельзя заниматься спортом, испытывая жажду. Правда или нет, не знаю, но пот с неё всегда течет в три ручья.
 Обстановка мне на руку. Свет снаружи практически померк, тучи закрыли небосвод, а по крыше додзё забарабанили первые капли. Томо уже наверняка спешит под крышу, время! Палец давит на поршень шприца, игла которого направлена в открытое горлышко бутылки. Не имеющие цвета лекарства отправляются в тару. При попадании в организм через желудок они нисколько не ослабеют, просто подействуют на десять минут позже, а легкий анестетик избирательного действия парализует её вкусовые рецепторы, и не даст девочке заметить, что водичка непривычно горчит.
 — Аха-хах! — вырывается изо рта непроизвольный смешок, и я тут же закрываю его ладонью. Сердце замирает. По лбу градом катится пот: в глубине души я понимаю, что не просто так таскал с собой такой набор лекарств, что-то внутри давно планировало подобное. Или я действительно такой, и не стоит сваливать это на неведомые порывы? Черт. Не знаю. Я хотел Томоко, хотел, чтобы её гордыня хрустальным звоном рассыпалась в моих руках. Желание наброситься на девчонку было сильным, не менее сильным было и желание схлопотать удар молнии, прямо сейчас, чтобы он оборвал мои порочные терзания.
 Так, это уже не шутки, всё зашло слишком далеко. Дрожащие губы сами собой шептали:
 — Что же я делаю, блин! Нельзя! Надо вылить, вылить всё немедленно!
 Со стороны дверей раздались легкие шаги: если бы не любовь Томо к восточной обуви с деревянной подошвой, то вышло бы весьма неловко. А так, едва заслышав звук её поступи, я положил сосуд с водой на место и отскочил в центр зала. Прыжок, которому позавидовали бы даже ниндзя — преодолеть расстояние в несколько метров на секунду: стимулятор оказался сильнее, чем я думал.
 — Ты чего это? — Томоко прикрыла за собой двери. На мгновение в голосе девушки проскочила тень беспокойства, которая тут же сменилось привычной стервозностью. — Дышишь тяжело, уже и стоять без усилий не можешь? Господи, да что ты за тюфяк-то такой? А с виду гармонично развитое тело.
 — Да всё со мной нормально! — резко ответил я, для Томо это оказалось непривычным. Брови девчонки удивленно полезли наверх. Хорошо ещё, что тренировочная маска, пусть и частично, но скрывает моё лицо. — Давай, как всегда. Пари?
 — Ой, да ладно! — фыркнула сисястая сволочь, разуваясь у входа. Да, грудь у Томо третьего размера, или даже больше, слепить по её образу скульптуру — загляденье выйдет! Камень, во всяком случае, не будет вести себя, как скотина. Она неспешно экипировала свой тренировочный доспех, не надевая шлем, пару раз прокрутила в кисти бамбуковый синай. — Как будто ты хоть раз выиграл. Даже не хочу лишний раз языком шевелить, ради такой мелочи.
 — Ну, если ты боишься, то… — слегка охрипшим от волнения голосом я тупо брал её на слабо, с честными и открытыми людьми всегда так — много ума не надо, чтобы их перехитрить. Дело в том, что после каждой тренировки у нас стало традицией заключать пари: кто победит в спарринге, тот загадывает проигравшему желание. В ста битвах из ста побеждала Томо, и её классическим капризом была уборка всего додзё, которую я, как проигравший, обязан был выполнять. Такой нехитрый способ переложить на кого-то СВОИ обязанности пришелся заразе по душе. О, бедняга, твои глаза уже метают молнии, ты, как сильная, но упрямая дура, сама гонишь себя в ловушку. Держать эмоции под контролем, нельзя, чтобы жертва что-то заподозрила!
 — Я?! Боюсь?! Ха, да между нами годы упорных тренировок, я и в кошмарном сне не проиграю такому, как ты. Пари! Проигравший спарринг, исполняет ЛЮБОЕ желание победителя. Готов драить полы? В этот раз ещё и окна помоешь, — девочка мгновенно вернула на лицо маску превосходства. В момент, когда она потянулась к своей бутылке и сделала большой глоток, забарабанившее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она пьет! Пьет! Томо утоляла жажду в спешке, и несколько капель прокатились по её нежной шее, оставляя влажные дорожки и исчезая между складками кимоно в районе груди. Она облизнулась, слегка нахмурившись и пожевав губами, но анестетик успел парализовать её вкусовые рецепторы раньше, чем она заподозрила неладное. Допив воду, спортсменка завязала волосы в пучок, надела шлем и демонстративно встала в стойку, которая опозорила бы и новичка. Она не воспринимает меня всерьёз, я так и вижу за решеткой шлема эту надменную улыбочку. — Давай, нападай. Кстати, я купила новую тряпку и швабру, как раз их и опробуешь.