Декабрьской рождественской ночью, когда густой снег запорошил дороги и дома, небо прорезал магический серебряный шлейф. Стая птиц молча наблюдала за тем, как стремительно спускающиеся Сани, мягко приземлившись на землю, замерли во дворе одиноко стоящего дома.
Сошедший с них Чародей, взмахнув искрящимся ото льда посохом, снял тепловую защиту, согревающую лежащие в Санях подарки. Взвалив тяжёлую ношу на уже немолодые плечи, похряхтывая, старый волшебник стремительно зашагал к занесённым снегом дверям.
Брошенный взгляд на дым, идущий из каминной трубы, подсказал опытному чародею, что в этот раз лезть в дымоход будет неразумно, да и годы уже берут своё. Отряхнув с бороды и усов налипший снег, Дед уверенно постучал в дверь.
Не прошло и пары минут и тот, кто весь год был хорошим мальчиком, попрощавшись с Чародеем, уже распаковывал Дедушкин подарок, перенеся его поближе к жаркому, весело потрескивающему очагу. А затем мальчик заварил очень много вкусного и ароматного чая, который они пили всю новогоднюю ночь.
Декабрьской рождественской ночью, когда густой снег запорошил дороги и дома, небо прорезал магический серебряный шлейф. Стая птиц молча наблюдала за тем, как стремительно спускающиеся Сани, мягко приземлившись на землю, замерли во дворе одиноко стоящего дома.
Сошедший с них Чародей, взмахнув искрящимся ото льда посохом, снял тепловую защиту, согревающую лежащие в Санях подарки. Взвалив тяжёлую ношу на уже немолодые плечи, похряхтывая, старый волшебник стремительно зашагал к занесённым снегом дверям.
Брошенный взгляд на дым, идущий из каминной трубы, подсказал опытному чародею, что в этот раз лезть в дымоход будет неразумно, да и годы уже берут своё. Отряхнув с бороды и усов налипший снег, Дед уверенно постучал в дверь.
Не прошло и пары минут и тот, кто весь год был хорошим мальчиком, попрощавшись с Чародеем, уже распаковывал Дедушкин подарок, перенеся его поближе к жаркому, весело потрескивающему очагу. А затем мальчик заварил очень много вкусного и ароматного чая, который они пили всю новогоднюю ночь.