задирает ноги

Пуританка

Началось все с того, что в последнее время меня стали преследовать странные желания. Я начала подозревать, что у меня склонности к мазохизму. Но боялась, а вдруг мои фантазий наяву, не принесут мне облегчения.

Говорят, у большинства женщин есть такие фантазии, но весь фокус-то в том и состоит, что хороши они только как фантазии. Да и как я могла сказать мужу, что хочу, что бы он меня выпорол? Вдруг он примет меня за сумасшедшую!

Но однажды это случилось.

Я была на день рожденье у подруги, муж не мог туда пойти со мной из-за работы. Я обещала прийти пораньше, а вместо этого заявилась поздно ночью. Тихонько я вошла в дом. В гостиной горел свет. Было сильно накурено. Навстречу вышел муж.

 — Ну и где ты была? — чуть не прорычал он.

 — Так получилось, — пролепетала я.

 — Я чуть сума не сошел. Телефон у них не отвечал, адреса ты не сказала...

 — Подумаешь, я же пришла! — набралась я храбрости. — Тем более завтра я дома, взяла отгул на работе. Так что высплюсь.

 — А обо мне ты подумала?

Тут мне в голову пришла шальная мысль спровоцировать его.

 — Иди ты, нашелся хозяин. Я тебе не вещь.

Мы с ним никогда так не разговаривали. Его чуть мондражка не хватила. Руки сжались в кулаки.

 — Что, собрался меня ударить? — дальше провоцировала я. — Может, ремнем меня выпорешь, как пуритане пороли жен по пятницам? (Как-то я ему вслух читала про пуритан)

 —  Кстати, сегодня уже пятница, — пьяно хихикнула я. — Только фиг тебе, сил не хватит!

 — Да не мешало бы, — процедил он, — и сил бы тоже хватило, не переживай.

 — Тебе? — Я в голос засмеялась. — Рискни здоровьем! Хотела бы я посмотреть как ты со мной справишься!

Мой хохот разносился по всей комнате. — Мудак! Выпорет, он меня, как же!

Таким я его еще не видела никогда. Мудак! Я-то и дураком его ни разу не обзывала, впрочем как и он меня. Он вдруг схватил меня в охапку и потащил в спальню. Там он швырнул меня на кровать и действительно стал расстегивать ремень. У меня по телу аж мурашки пробежали. Только что, он меня одетую собирается бить? Надо было срочно что-то придумать.

 — Это раньше, — говорю, — мужья жен на лавку клали, юбку задирали и били, а сейчас, значит, на двуспальной кровати? — иронизирую я, собравшись в комочек. — Только ты меня ничком не уложишь, не поддамся! Да и не посмеешь ты ударить!

Он остановился. Казалось, в нерешительности, он не знает, что ему делать. Я сняла поясок с платья, кинула его на пол и попыталась встать и продолжала в том же духе:

 — Кретин, не брался бы уже, не смешил людей!

При этих словах он взвился, кинулся ко мне и схватил меня за воротник. Я попыталась выдернуть ремень. А спинка кровати у нас резная, деревянная. Муж подхватил с пола поясок, перевернул меня на живот, сел мне на ягодицы и начал связывать мне руки пояском. Надо сказать, поясок был шелковый и в суматохе он довольно слабо завязал его. Одно мое усилие, и он соскользнул бы с моих рук, но я-то не хотела прикладывать этих усилий! Наконец, я реализую мои грезы, и проверю, правда ли я такого хотела? Концы пояса муж привязал к кровати. Я же под ним делала вид, что пытаюсь скинуть его с себя. Тут я почувствовала, как он стал задирать мне юбку.

 — Кретин, отпусти меня! — завопила я.

Юбка задралась, теперь настала очередь колготок и трусиков. Я делала вид, что мешаю ему их снять, как могла. Когда он начал приспускать с меня трусики, я почувствовала, как между ног прошла жаркая волна.

 — Развяжи меня, кретин! — распаляла я его.

В ответ была тишина. Через секунду он справился и с трусиками.

 — Хотела нарваться, тогда получай, — наконец сказал он.

Я услышала, как в воздухе свистнул ремень. И долгожданный удар попал мне по попке. От неожиданности я взвизгнула. Это как будто подстегнуло его и он опять ударил меня. Я крутилась на кровати, стараясь подставить под ремень еще не тронутые места. Да и бил он не сильно, может, просто хотел проучить меня. А сильно я и не хотела. Возбуждение захватило меня. Из глаз проступили слезы. Уже десяток ударов испытала я, а мне все еще было мало. При каждом новом ударе я издавала легкий стон от наслаждения. Я оперлась на колени и стала расставлять ноги, чтобы ремень прошелся и там. Но он бил меня сбоку, я у меня ничего не вышло. Похоже такая картинка возбудила его. Он откинул ремень и стал расстегивать ширинку. Потом он развернул меня к себе, опустив мои ноги на пол. Лежать я осталась на животе. И тут почувствовала, как мне в попку упирается его член. Он даже не снял брюк. Тут я сцепила бедра изо всех сил, стараясь не впустить его сразу.

 — Не пущу... — выдохнула я.

 — Пустишь, куда ты денешься!

Но мышцы у меня сильные, для того, чтобы я действительно «пустила» просто так без моего «разрешения», это еще умудриться надо. Но он это знал и решил применить другие меры. Руки у меня по-прежнему были связаны. Я почувствовала, как он расстегивает на мне пуговицы на застежке впереди. Он вытащил мне из бюстгальтера грудь и начал тянуть соски в разные стороны, легонько выкручивая их при этом. Да, он знал мое слабое место. Я застонала от восторга. И опять почувствовала, как он пытается в меня войти. Но сдаваться я еще не собиралась. Он тянул соски все сильнее и сильнее. Мой стон перешел чуть не в вой. Я в буквальном смысле выла от удовольствия. Так он еще не делал никогда.

Раньше он был очень нежен. А сейчас он вдруг резко отпустил соски, но теперь изо всей силы стал больно мять грудь.

 — А-а-а... — чуть не орала я. — Еще...

Другой рукой он переключился на низ. Всей ладонью, он захватил мое самое сокровенное и опять сжал изо всей силы. Он тянул половые губы изо всех сил. Тут не то что волна... Это было цунами между ног. Особенно когда он схватил за клитор и стал выворачивать его, тянуть к тебе, резко сжимать.

Я почувствовала, что больше не могу и хочу почувствовать его в себе. Я начала сама ловить его.

 — Что, нравится? — услышала я резкий шопот, — только теперь я не дам тебе того, что ты так хочешь.

Я ощущала прикосновения его члена, да и только. Теперь он дразнил меня, а я изнемогала от желания.

 — Попроси хорошенько, тогда выебу, — проговорил он мне прям в ухо. —  Только хорошенько проси, я же вижу, что ты вся течешь, как сучка.

 — По-ожа-алуйста, — прерывисто выдохнула я. — Я хочу...

 — Чего? — издевался он.

 — Тебя.

 — Или хуя? Скажи, сучка!

Он еще никогда не обзывал меня. Даже раньше, если мы и ругались, то никогда не переходили на мат. А теперь его словно прорвало.

 — Попроси тебя выебать в пизду!

Сил ждать уже не было. Грубые слова не задевали меня в этот момент. Наоборот распаляли.

И я сказала:

 — Выеби меня, выеби посильнее, о-о-о, я не могу больше!

 — Скажи, выеби меня как суку!

 — Выеби меня как суку! Быстрее!

 — В пизду! Повтори!

 — Выеби меня в пизду!

Быть может, именно потому что он не видел моего лица, я так легко и смогла сказать это ему. Он резко вошел в меня. Я почувствовала член в себе и стала ловить ритм. А его руки творили чудеса. Одна не покидала груди, а другая не выпускала клитор, мяла, натягивала его.

 — Сейчас... я тебя... выебу как суку... сейчас я... тебя выебу, — выдыхал он мне у ухо.

 — О-о-о... А-а-а... — слышал он в ответ. — Сильнее... А-а-а...

Я почувствовала, как на меня волнами что-то наплывает. Тут он чуть не зарычал и кончил в этот момент. И упал на меня. Так мы лежали минут пять. Потом он приподнялся. Я искоса взглянула на него.

 — Такого «конца» у меня никогда не было, — криво ухмыльнулся он.

Я не знала, как отреагировать. Попросить развязать руки? Он окинул меня взглядом.

 — А попка у тебя еще та... Красненькая как мак...

Тут я решилась, и одним движением высвободила руки и одернула юбку. У него удивленно приподнялись брови:

 — Так ты... — он не договорил.

Я легла на бок и закрыла глаза. Я не знала, что сказать. Потом поднялась.

 — Давай стелить, скоро утро, а тебе на работу.

 — Мне на работу после обеда. Опять как вчера.

 — Все равно нужно выспаться, у меня нет сил.

Мы разделись, откинули покрывало и юркнули под одеяло. Он сам обнял меня.

 — Так вот какая ты у меня... Пуританка...

Вскоре я рассказала ему, как все так вышло. Мы перестали стесняться друг друга. Речь не о теле, а о своих невысказанных мечтах.

Новый год (переделанный)

Первый снег в этом году выпал в аккурат 31 декабря. Марина проснулась от необычного ощущения за окном. Она сладко потянулась в кровати и тут же услышала... а точнее, не услышала. За окном была пуховая белая тишина, снежинки, кружась, опускались на ослепительное покрывало, точно стремились поскорее отдать свою короткую кристаллическую жизнь во благо общего дела — создания столь прекрасного зимнего пейзажа. 

 Мариша вдруг поняла, что ее тоже можно сравнить со снежинкой. Она знала, что это не только последний день в году, но и последний день в ее, Марининой, жизни, и ей от этого осознания становилось так приятно и волнительно, что даже мурашки шли по коже. Впрочем, нужно было отбросить волнения и собираться на утренник. 

 Мариша была слишком взрослой для посещения детских праздников, но тут совсем другое дело — именно сегодня на утреннике ее должны были подарить младшеклассникам. Девушке выпала большая честь, каждый год на новогоднем утреннике детям дарили именно лучшую ученицу школы, чтобы младшие классы могли вдоволь наиграться. 

 В этом году Марина продемонстрировала великолепную успеваемость, даже по анальному сексу, который никогда ей не давался, девушка своими стараниями добыла высшую оценку и таким образом стала круглой отличницей. Она никогда не забудет сияющее лицо папы, когда он увидел ее табель за вторую четверть. 

 Со вздохом девочка в последний раз в жизни оделась и заправила кровать. Мариша вчера весь день ходила с папой по магазинам и выбирала кружевное белье. Естественно, не для детей, которые будут ее мучить, а для мужской половины зрителей — они вдоволь смогут насладиться возбуждающими ажурными белыми трусиками и бюстгальтером, подчеркивающим юные прелести девушки, пока школьники не начнут ее кромсать, щипать, жечь и бить. 

 Папа и мама уже собрались. Отец был крайне возбужден, бугор на его брюках не спадал. Марина хотела устроиться на коленках тут же в коридоре и помочь папе снять напряжение, но тот быстро прошагал на кухню, схватил приготовленные мамой вчера бутерброды и, ласково потрепав доченьку по макушке, сказал: 

 — Не торопись, доча, будет время в машине. И мама к тебе присоединится, — он подмигнул ей и прошагал к выходу. 

 — Леша, ты хочешь, чтобы мы обе сделали тебе приятно? — спросила мама, почему-то покраснев. 

 — Ну конечно! Когда теперь еще я смогу насладиться двойным минетом? — ответил папа уже с порога. 

 Девочка и ее мама быстро оделись и вышли в приятный мягкий зимний звон. Хотелось бегать и кружиться, валяться в этом белом скрипящем мареве, веселиться, как в последний раз... Впрочем, почему как? 

 Мариша подумала, что это уж точно последний шанс хорошенько поиграть с папой в снежки. Она быстренько выбежала с дорожки в бок, на клумбу, набрала в свои маленькие ладошки целую пригоршню обжигающего снега, размахнулась, как следует прицелилась и зарядила комком холода прямо в папину широкую спину в момент, когда он уже садился во внедорожник. 

 Папа ахнул от удивления. Он в притворной ярости выбрался из машины и побежал к дочери, чтобы хорошенько помять свою девочку. Но Мариша, звонко смеясь, ловко увернулась от папиного захвата, и игриво швырнула отцу за шиворот очередную порцию снега. Папа взвыл и принялся сам лепить здоровенный снежок. 

 — Теперь тебе точно не поздоровиться! — торжествующе прокричал он, прицеливаясь. 

 — Ааа, мама, спаси! — Мариша побежала к Кате, своей маме. Девчонки скрылись за ближайшим сугробом и принялись оттуда обстреливать Алексея. Весь в снегу, он изо всех сил пытался достать до Кати с Марины, но ничего не выходило. Тогда папа решился на обходной маневр. Ловко обойдя сугроб с фланга, он тщательно прицелился и смачно зарядил прямо в кудряшки своей жены. Катя взвизгнула от неожиданности, и они с Мариной предприняли попытку контратаковать, которая закончилась переменным успехом... 

 Вдоволь наигравшись в снежки, они, уставшие и запыхавшиеся, но счастливые, стояли возле машины и вытряхивали снег из рукавов и капюшонов. Раскрасневшееся личико Мариши выражало полный восторг. 

 — Ну ладно, мы и так уже задержались. Запрыгивайте, — сказал папа, садясь за руль. 

 — Чур я возле папы! — Мариша подняла руку, как в школе. Смеясь, Катя уступила дочери. 

 Недолго раздумывая, девочка сняла верхнюю одежду и осталась в одной шелковой блузке и чёрной юбке. В машине был климат-контроль, и поэтому довольно тепло, да еще вдобавок занятие, которым Мариша собиралась коротать время в дороге, едва ли способствовало понижению температуры в салоне. 

 Мариночка поправила свою коротенькую юбочку, чтобы не выглядывали трусики. Это абсолютно не вязалось с тем, что она собиралась сейчас делать, но она не могла заставить себя ласкать папу, выставляя на обозрение свои прелести, пусть даже увидеть их сейчас могла лишь мама, да и то в оконном отражении. 

 Папа завел двигатель и тронулся. Мариша восприняла это как сигнал к действию. Разумеется, она помнила, что папа хотел насладиться ее ротиком одновременно с маминым, но девочка пока не придумала, как это реализовать. На переднем сиденьи было слишком мало места. Им бы следовало позаботиться о стороннем водителе, чтобы они с мамой могли ублажить папу на заднем сиденьи. 

 Не сказать, чтобы Мариша часто делала минет в машине. Ну случалось пару раз, но так, чтобы водителю — наверное впервые. Курс автоминета изучается только в университете, и там самое страшное — насаживаться ротиком на член, одновременно самой ладошкой крутя руль и следить за дорогой. Очень сложно делать и то, и другое одновременно, парням в этом плане полегче, по крайне мере, если орально ласкают именно их. А вот если речь идет о куни, то дело приобретает кардинально иной оборот. 

 Но тут, несмотря на то, что трудностей возникнуть не должно было, внезапно вскрылась одна любопытная деталь. Папа очень остро переживал тот факт, что Марина скорее всего в последний раз касается своим юрким нежным язычком его пениса, поэтому сразу после того, как она раскрыла ширинку и осторожно взяла губками член, Алексей буквально дернулся всем телом, едва удержав машину на дороге. 

 Марина взмукнула, не выпуская добычу, а мама встревоженно посмотрела на папу. 

 — Леш, ты выдержишь? Может, лучше остановиться? 

 — Нет, нет, продолжай, доча... — хрипло выдавил папа, убирая одну руку с руля и прижимая девочку, помогая ей принять поглубже. 

 Марина замычала и захлюпала, скользя по влажному стволу. Ее губки плотно обхватывали папину плоть, а ладошки мило сжимались в кулачки прямо на коленях отца. Она мерно двигала своей белокурой головкой, не давая члену вырваться на воздух. 

 Когда Мариша все же с восхитительным чмокающим звуком снялась на секунду с такого родного отцовского члена, она не удержалась и посмотрела вверх, на папино лицо, искаженное гримасой мучительной радости. Увидев эту противоречивую эмоцию, девочка не выдержала и улыбнулась. От этой игривой улыбки на дочкином детском личике папочка словно переключился в режим искрящего удовольствия. Он ахнул, сжал руль руками и, даже без контакта с нежными губками дочери, принялся кончать на ее мордашку. 

Мариша едва успела зажмуриться и шире открыть ротик, но все равно часть белесых капелек угодила не на щечки и носик девочки, а на обивку кресел в салоне, приборную панель и руль. Марина потом долго пальчиками убирала остатки папиного сока любви, отправляя их себе в ротик. Разумеется, мама помогала ей в этом. Увы, сделать двойной минет в машине им так и не удалось, а останавливаться было нельзя — время поджимало, утренник вот-вот должен был начаться. 

 Они вбежали с черного хода, чтобы сразу попасть за кулисы. Там мама быстренько поправила прическу дочери, которая растрепалась после минета. Директор школы всплеснул руками и обрадованно поцеловал и Маришу, и ее маму, не забыв в процессе поцелуя хорошенько помять очаровательные груди девочек. 

 Мероприятие было очень важным с точки зрения воспитания подрастающего поколения — подобные ежегодные публичные казни были введены примерно сто лет назад, и они серьезно снизили проявления буллинга в младшей школе. Вместо того, чтобы мучить друг друга, школьники теперь грезили о мучениях, которым они подвергнут симпатичную старшеклассницу на новогоднем празднике. 

 Кроме того, воспитательное значение утренника усиливалось тем, что право мучить девочку получали только лучшие ученики, в результате средняя успеваемость в начальной школе также выросла после введения такой традиции на постоянной основе. 

 Мимо Маши прошло две девочки из младших классов, "одетые" в одну лишь красную ленту, завязанную на них бантиком на животах, и проходяшую крест накрест между их ножек и шейками, и вокруг их талий - в остальном же девочки были совершенно голенькими, даже без трусиков.

 Маша знала, что перед главной казнью вечера бывает сцена-разогрева зала с подарком младшеклассниц старшеклассникам, но не знала выбранных девочек лично.

 - Эй, девочки, как настроение?) - весело спросила у них Маша.

 - Ой, всё классно!! - хором рассмеялись девочки в бантах, вместо одежды. - Мы уже подглядели, кого выбрали из старшеклассников! ;)

 - И как они вам? - хмыкнула Маша.

 - Офигенные!) Там будут наши любимые парни из выпускного класса, Серж и Антон! И ещё двое из 10 класса, мы их не знаем, но один из них очень симпатичный) - прощебетали девчонки.

 - А программу вечера вам уже сказали? - поинтересовалась Маша, находящаяся в незнании относительно того, что и как с ней будут делать мальчишки.

 - Ну... - девочки переглянулись, - вообще это против правил, но за возможность попробовать на нас предстоящую сцену прямо в раздевалке, мы уговорили Антона нам рассказать всё заране... - закатила глазки одна из бантиков.

 - И? - заинтересованно полюбопытствовала Маша.

 Девочки переглянулись и покраснели:

 - Парни будут трахать нас своими бейсбольными битами, они ж члены сборной команды школы! И отпустят только тогда, когда каждая из их бит оттрахает каждую из нас обеими сторонами в обе дырочки хотя бы по минуте... - девочки задумчиво переглянулись. - Нам сказали, что нас продолжат трахать, даже если одна из нас или обе потеряют сознание, но делать это будут без травмирования наших тел, так что нам ничего не грозит, кроме горячего изнасилования битами!)

 - Ох, ну тогда хорошо кайфануть! - пожелала Маша девочкам, и те побежали на сцену.

 Происходящее на сцене она само сабой не увидела, но наконец через час по громкоговорителю объявили её имя на выход! Мариша дико волновалась. У нее всегда была боязнь сцены и вот сейчас настало время перебороть себя в последний раз. Глубоко вздохнув, девочка вышла из-за кулис. По сценарию, сейчас она должна была разуться, а потом снять с себя одежду и позволить младшим классам вдоволь поиграть. 

 Дети уже стояли возле сцены, по три мальчика от класса — всего около двадцати человек. Они держали в руках празднично украшенные разноцветными бантиками и дождиком орудия пыток — ножницы, биты, бензопилы, домкраты, молотки, ножи и даже небольшие детские кувалды. 

 Мариша застыла в предвкушении, как вдруг увидела, что директор подает ей знаки из-за кулис. Только через минуту до нее дошло, что нужно следовать сценарию. Заиграла мелодичная музыка. Девочка наклонилась и стянула с себя туфельки, а потом и носочки. Последней она сняла блузочку, обнажив грудь. Оставшись босиком, Мариша почувствовала ступнями гладкий дощатый настил сцены и бросила украдкой взгляд в зрительный зал. Мужчины и старшеклассники не скрывали своего удовольствия, одобрительно посвистывая и улюлюкая. А дети у сцены настороженно смотрели на нее, сжимая в потных ладошках свои инструменты. 

 Затем Мариночка повернулась к зрителям своим очаровательным задиком, наклонилась и принялась стягивать с себя юбочку. Шум в зале усилился. Тогда Марина подняла голову и посмотрела в другую сторону — за кулисами прямо рядом с мерцающей новогодними огнями елкой виднелась небольшая ниша, которую было видно ей и не видно зрителям. В этой нише удобно устроились папа с мамой, мама, разумеется, в коленно-локтевой позе, а папа за ней, совершающий мерные движения тазом. Увидев, что дочка смотрит на них, родители не сговариваясь, показали Марине успокаивающий жест, и продолжили свое занятие. 

 Мариша снова глубоко вздохнула, выпрямилась, повернулась передом к креслам в зале и положила ручки на трусики. Зал взорвался аплодисментами. Щечки лучшей ученицы школы приняли пунцовый оттенок, когда она пальчиками подцепила резиночку трусиков и кружевная ткань немного оттянулась вниз, обнажая лобок. Зал в восторге требовал еще. Тогда Мариша сперва  спустила трусики на бёдра, давая полюбоваться на себя со спущенными трусиками, а стянула их и отбросила подальше, после чего совершенно обнаженной посмотрела на детей, в нетерпении стоявших у сцены. 

 Они ждали отмашки директора, и, когда тот наконец, махнул рукой, чинно поднялись по ступенькам к центру сцены, где и стояла пунцовая от стыда Мариша, прикрываясь ладошками. Она ожидала, что младшеклассники сразу накинуться на нее, и все закончится быстро, но не тут-то было. Дети с несвойственным для их возраста спокойствием тихо подошли к девочке и уставились на нее немигающими глазами. В их детских взглядах проглядывала радость, любопытство и удивление. 

 — Привет, — неожиданно сказал один из младшеклассников. 

 — Здра... здравствуйте... — сдавленно произнесла Марина. 

 — А ты знаешь, что твоя пися бестит?) — подмигнул ей мальчик.

Зал тут же зааплодировал - всем понравилось, что Марина потекла ещё до выступления. 

 — Ддда... — Марина ощутимо покраснела, она не думала, что кто-то в полутьме зала заметит, что она мокрая, как Ниагара.

 — Значит ты шлюха?) — улыбнулся мальчик. - Тебя надо наказать, плохая девочка!...

 Один из мальчиков наконец решился. Он спрятал биту, перевязанную розовой ленточкой, за спину, шагнул к ней и коснулся шелковистой нежной кожи на бедре девушки. Зал затих, стояла абсолютно мертвая тишина, в которой внезапно раздался тихий вскрик, когда другой мальчик несмело ткнул ее ножом. 

 - Напоминаю! - в громкоговорителе раздался голос директора, - Не торопитесь, мальчики! Мариночка должна доставить всем сегодня максимальное наслаждение, прежде чем покинет нашу школу!

 Нож мальчика воткнулся в попку Маришки совсем чуть-чуть, на несколько миллиметров, но по атласной коже девочки тихонечко побежала первая струйка кровки.

 - Марина, повернись пожалуйста к залу попкой - первую кровь все хотят увидеть и сфотографировать на память! ;) - сделал замечание громкоговоритель голосом директора, в котором наметилось явное придыхание.

 Марина согласно кивнула и повернулась. Она помнила семейные фото, которые ей показывала подружка - её сестра когда то была выбрана на точно таком же празднике и родители бережно хранят её фотографию, на которой девочка стоит на коленях на сцене, а два мальчика справа и слева неумело пытаются отрезать ей соски плохо заточенными перочинными ножами. Это было красиво!

 Тут мальчик с битой, перевязанной розовой ленточкой, размахнулся и ударил её прямо по ранке! От неожиданности Марина чуть не упала, но удержалась на ногах. Мальчик был из младших классов и на сильный удар у него не хватило силёнок, но хлопок по голой попке вышел смачный - кровь брызнула из ранки, забрызгав биту и попку, а на месте удара стал наливаться синяк. Родители в зале одобрительно похлопали.

 Однако затем мальчик всех удивил, поставив биту вертикально между ног Маришки, рукояткой вверх и тонким голоском, пытающим изобразить грозность, прокричал:

 - А ну садись на неё, сучка!

 В зале стали не выдерживать нервы у некоторых родителей - отцы стали расстёгивать ширинки, чтобы получить возможность поглаживать собственные пенисы, а матери задирать юбки и смущённо лезть себе между ног.

 - Молодец! - произнёс громкоговоритель голосом прерываемым частым дыханием, - За анатомию получаешь 5 за полугодие!

 Маринка бросила взгляд вниз. Рукоять биты была утолщённой, но потом вновь шло сужение - уф, вроде должно вполне нормально влезть в киску. Девочка присела, жадные руки мальчишек тут же полезли ей в киску и больно развели в сторонки половые губки - поэтому рукоятка биты вошла в её лоно как по маслу... Стоп! Да она же и впрямь смазана маслом, догадалась Маришка! Вот же выдумщик мелкий... Марина опустилась до полуприсяда, впуская биту себе во влагалище и тут поняла, что у неё начинают болеть ноги и она так долго не простоит! Но мальчики давили на плечи, не разрешая ей подниматься. Ноги уже дрожали и до Маришки стало доходить, что сейчас произойдёт - когда мускулы ног откажут, она просто сядет на биту всем своим весом!

 В зале защёлкали вспышки фотоаппаратов - родителям явно понравилась картина дрожащей, как лепесток, девочки.

 Тут Марина вдруг почувствовала, что мальчики спереди начали трогать её киску и клитор, утоляя своё любопытство до девичьей обнажённой плоти, и это начало чертовски заводить! Как будто бы поняв её реакцию, мальчишки удвоили усилия - один из них стал щлёпать по писечке, а второй обильно плюнул на клитор и стал его теребить, что есть силы.

 Вкупе с битой в вагине это неминуемо принесло свои плоды - бурный оргазм ударил по мозгам Маришки с такой силой, что мускулы ног наконец не выдержали, и она рухнула прямо на торчащую биту, вгоняя её в глубины матки!!! Дикий девчоночий крик взлетел под потолок зала и утонул в диких аплодисментах. Сперва, за оргазмом, боль от удара рукояти биты о матку показалась терпипой, но как только адреналин начал спадать - она поняла, что у неё внутри что-то порвалось!

 Маринка бы упала, но мальчишки сбоков крепко поддержали её, не позволив отклониться от вертикали. Да и биту её владелец держал на удивление крепко. Бросив взгляд вниз на торчащую из неё биту, Маришка увидела худшее - по бите весьма бодренько текла кровь. Её кровь!

 - Браво, мальчики! - жадно разлетелся голос из громкоговорителя, - Я давно не видел на наших праздниках, чтобы девочке так чётко и быстро порвали матку!! Подержите её пока в такой позе пожалуйста, дайте мне додрочить!))

 - А сейчас будет только интереснее, господин директор! - звонко проговорил мальчик, который первый воткнул ножик в Маришку. Двое пацанов его подсадили и мальчишка уселся на шею Маришке, как маленький мальчик катается на шее своей мамы!!! Вот только весил мальчик отнюдь не как маленький...

 Зал восторженно взвыл, догадавшись, что сейчас будет.

 Маришка в ужасе почувствовала, как её коленки начали сгибаться сильнее - а значит она стала опускаться на биту ещё глубже!!! Сильная боль бомбой разорвалась внутри её паха и живота - Маришка поняла, что бита только что прорвала её матку насквозь, и только толстая часть биты ещё сдерживает её дальнейшее погружение в животик, банально не влезая в небольшую и тесную вагину девочки!

 - Как же это великолепно!!! - закричал громкоговоритель и все поняли, что директор кончает. - Мариночка, я никогда не кончал так сильно, как сейчас на тебя! Ты наша лучшая ученица!

 Маришка сквозь слёзы прокричала - спасибо директор - понимая, что скоро сил на крик уже не останется, а ей хотелось бы, чтобы её родители услышали её голос в последний раз.

 Тут Марина почувствовала, как чьи то мокрые от слюны пальцы полезли ей в попку! Ну вот, добрались и до туда, подумала Марина. А ещё один мальчик вышел у неё из-за спины и показал всем... паяльник с надетым на него красивым розовым бантом!!!

 - Молодцы!!! - раздались по залу крики родителей, - Нам за вас не стыдно! Не то, что в прошлом году была, скукотища!

 Маришка сразу поняла, ДЛЯ ЧЕГО предназначается ей паяльник, но к её удивлению его не стали тут же засовывать ей в попочку. Сперва мальчики стали подходить к Маринке, которую развернули боком к залу, по одному со спины и совать ей в попку кое что повкуснее - свои члены!!! Каждая фрикция мальчишек, пусть и у них и были ещё очень тонкие члены, рвала болью её пах и создавала ощущение, что вот сейчас то точно половые губы не выдержат и бита пронзит её животик насквозь... Но к счастью бита намертво застряла и дальше не двигалась, а лишь мучила где то внутри Маришки её маточку.

 И только когда все мальчики кончили в неё, а на это потребовалось почти 20 минут, Маришка почувствовала, что в её попку проникает что-то очень холодное и металлическое... паяльник, дошло до неё!

 - Ты была хорошей сучкой и доставила нам большое удовольствие! - подходили к ней мальчики и благодарили, целуя в губы, прощаясь со своей жертвой.

 - Я рада, что вам понравилось! - каждому шептала в ответ обессиленная Маринка и старалась взасос поцеловать в ответ.

 Одному из мальчиков это настолько понравилось, что он вернулся вновь и Маришка увидела в его руках... медицинские ножницы! О нет, подумала она!

 - Язычок у тебя очень ласковый, хочу сохранить на память, пока от тебя одни ошмётки не остались - заспиртую его и буду время от времени доставать, чтобы подрочить себе им! - погладил её по заплаканным щекам мальчик. - Высунь!

 Маришка зажмурила глаза и послушно высунула язык, стараясь сделать это посильнее, чтобы мальчику было удобнее и быстрее сделать, что он хочет.

 Мощная боль на мгновенье вырубила Мариночку, а когда та очнулась, то увидела свой язычок, бережно зажатый в потных ладошках мальчика! Вновь защёлкали вспышки фотоаппаратов, стараясь сохранить на память этот трогательный момент - мальчик целует отрезанный язык понравившейся ему девочки у неё на глазах!

 - Мы включили паяльник!) - любезно проинформировал её мальчик, сделавший её первую ритуальную рану ножиком. - Но ему требуется время, чтобы разогреться, а чтобы потом тебе было не так больно мы тут обсудили и решили, что сделать боль от жарящейся инзнутри попки менее заметной поможет тебе другая боль, в твоих сисечках... они такие упругие и плотненькие, а твои соски сейчас стоят, как у дикой шлюхи, ты бы видела!)

 Маришка и сама поняла, что вот-вот кончит и очень сильно, и одновременно поняв, что жить ей осталось совсем немного, от страха бурно описалась! Она ещё различала вспышки фотоаппаратов, спешащие зафиксировать это вкусное зрелище (чтобы потом на него подрочить конечно же), когда бурный оргазм накрыл её - и прямо во время оргазма она поняла, что мальчики как и обещали начали отрезать ей сисечки!!!

 Когда сквозь океан боли Маришка наконец увидела одну из своих окровавленных красивых сисечек в ручках торжествующего от трофея мальчика (и ведь тоже заспиртует, гад, чтобы дрочить ей потом!), она почувствовала нарастающий жар в своей попке - паяльник нагрелся! Неужели она начала жариться!!!

 Однако Маришку спасло от зажаривания то, что и другие мальчики, увидев двух счастливцев с отрезанными сисечками, захотели тоже сделать с девочкой что-то лично, а не просто смотреть. Толкаясь и пихаясь, они стали рваться к телу девочки.

 Они начали не спеша, сперва даже почти не оставляя следов — несильные тычки битой и молотком, царапины от ножниц, мальчик с бензопилой пока не завел ее, а лишь провел зазубренным краешком по животику, оставив небольшое покраснение. 

 Потом интенсивность усилилась. Тычки стали сильнее, один из ударов свалил ее с ног, окончательно разворотив рукояткой вставленной биты матку, но вырвав из попки паяльник, ещё не успевший нагреться до стадии прижаривания — по щекам девочки потекли слезы. Сил на крик уже не было. 

 Заработала бензопила, полетели в стороны ошметки плоти - обе ножки Марины отвалились от девочки пониже писечки... Марина истошно закричала, а двое учеников, забравшихся на сцену последними, уже надрачивали свои члены, примериваясь хорошенько оттрахать её в относительно целенькую попочку, пока она ещё жива... Новый год обещал быть жарким! 

Остался ещё один рассказ из этого цикла, заключительный, на этот раз по мотивам знаменитого цикла рассказов об Трине и Кристине (не по какому то конкретному рассказу, а в целом по мотивам цикла, отдавая дань памяти этому знаменитому циклу). Сам рассказ давно готов, но вот иллюстрировать его нечем (трудно подобрать арт для столь специфической темы, как ресторан "Полакомись мной и точка!" :) , чтобы он хоть как то оставался в одном ключе на весь рассказ), поэтому следующим рассказом возможно будет опубликован уже один из моих рассказов, не имеющий никакого отношения к произведениям других авторов.

Идеальная стюардесса у которой руки не из жопы.